создал несколько воздушных элементалей, что, порхая по саду, развлекали кавалеров и дам.
Все это карнавал и только карнавал, с грустью заметил маг. Буквально завтра им идти на войну, а духа, боевого духа в помине нет! Одно лицедейство. Балаганное настроение. В сверкающих чертогах Валтары Теодор очень слабо представляет себе, что здесь происходит.
Настал вечер. Все гости собрались в центральном зале приемов короля Эдрика. Сверкая золотыми накидками, разноцветными камзолами, стояли кавалеры, парчой и шелком струились одеяния дам. Чистый пол, скользкий для неопытного, блистал мягко- желтыми тонами. Белый мрамор стен, множество позолоты, статуи и росписи на потолке. В торце зала около трона, где всегда сидел Эдрик поставили другой очень редко вносимый сюда трон, из белой кости дракона, исписанный резьбой с изображением великих деяний и Арагона. Около него стоял Солмир. Это было его почетное место. Трон мага был выше и проще позолоченного королевского, покрытого атласным шелком. Вокруг двух главных персон находилась вся высшая знать Эрафии: королева Анна и принц Кристиан со своей избранницей. Их помолвки ожидали со дня на день, вице-канцлеры, глава ордена Мартинсон, сэр Бэдивер, Оллин Эй-Той. Поодаль от всех стоял проще других одетый Катберт. Вдоль стен зала теснились фрейлины, высшие военные, торговцы, пажи, замерли в парадных посеребренных и позолоченных доспехах стражники, вокруг трона стояли адепты ордена в белых мантиях, верные телохранители. Прямо напротив мага и короля со свитой находился оркестр – два десятка музыкантов и протеже королевы, певец и актер Луцио Венеди. Говорили, что в каком бы зале он ни выступал, его голос находил общий язык со стенами и помогал им подпевать. Он был родом из Таталии и пришел в Энроф бедным странником, певшим на базарах за пригоршню медных монет.
После того как король произнес речь в честь великого
– Танец южной провинции Адол-Лютиен! Песня сочинена придворным стихотворцем Маллоем Рвотом, – объявил управляющий балом мажордом. Народную песню опять украл, шептались вокруг.
Луцио Венеди в прекрасном камзоле, расшитом жемчугом, вышел перед музыкантами и приготовился петь. Взоры всех дам, не участвующих в первом танце, как и завистливые взгляды кавалеров, были устремлены на него. Красивое выбритое лицо, прямой нос, черные как смоль, блестящие влажные волосы, лучистые карие глаза с очерченными бровями и ресницами. Он был вычурно красив, как и подобает быть первому среди придворных артистов.
Но только грянули первые звуки оживленной мелодии южного танца, и первая пара сошлась в центре зала. Мужчина слева, женщина справа, маг заметил – это была Адель. Она была в иссиня-голубоватом платье с мраморно-красным кантом и искрящимися стразами горного хрусталя. Это платье было подарено самой королевой Анной. Её черные, кудрявые волосы, чуть задранный носик, голубые глаза выдавали в ней не чистокровную представительницу кочевого народа Шейди. Её серьги небольшими серебряными нитями подчеркивали изящество и грацию, сверкая из-под спадавших чуть ниже плеч вьющихся локонов.
Но ещё больше взоров привлек кавалер, вышедший ей навстречу. Почти во всем схожий с Луцио, но ниже ростом и чуть шире в плечах, с небольшой бородкой, в его движениях чувствовалась какая-то невиданная легкость и сила. Лицом он был отдаленно похож на Рууда, но глаза меньше и нос прямой, как у таталийца. На мужчине был фиолетовый камзол со стальными и серебряными нитями, вплетенными в ткань. Он был в редких по нынешним временам туфлях на деревянном, а не кожаном каблуке. Кавалер перехватил руки Аделаиды в такт музыке и положил её левую ладонь себе в правую руку, резко развернулся лицом к королю и знати, будто представляя свою спутницу. При этом его каблуки умудрялись отбивать ритм в полутакт к музыке, что поражало окружающих. Он остановился в нескольких ярдах от короля и заставил Аделаиду обойти кругом. Потом резким движением привлек её к себе, и когда Луцио Венеди запел красивейшую Адол-Лютиен, они пошли в танце, кружась через весь зал, и эту дорожку запомнили все, кто был там.
Их движения, их грация, их совпадение по росту и возрасту – будто идеально скроенные друг для друга, дополняющие цветами одежд и манерой движения друг друга, они танцевали так, будто эти несколько мгновений были смыслом их жизни. Аделаида смотрела в глаза Михаэлю, в следующем повороте ей был виден лишь белым мрамор потолка и золоченые канты росписи. Мелькали статуи, колонны, люди, с восторгом и завистью смотрящие на вихрь её платья, на силу и решительность её партнера. Их ноги двигались столь синхронно, что Адель не чувствовала шага. Брат вел её за собой, и каждый миг будто на одно движение впереди.
