Злот, сердито покусывая губы и хлопая напоследок дверью, покинул дворец.

Магистр был в бешенстве. Нет, ему ничего не стоило подняться в небо, и через несколько мгновений он бы уже завис над Теппой, высматривая из облаков в толпе крестьян предмет своего «обожания». Но мог ли он себе позволить такое поведение? Он – Правитель земель и уверенный в себе мужчина опустится до слежки за этой иноземкой?

«Еще чего! Бегать за женщиной! Ха-ха! … Конечно, я мог бы появиться в Теппе и самостоятельно, по делам правления, или, скажем, по пути в свой замок. Неожиданно столкнулся бы там с Екатериной… Нет, ерунда. Мое появление в деревне будет расценено никак не иначе, чем озвучила моя сестра. «Злот бегает за Екатериной как влюбленный». Вот что за женская психология? Все готовы вывернуть наизнанку. Увидеть то, чего и в помине нет!».

Злот сердито бродил по улицам Баграса, с раздражением замечая подобострастные улыбки подданных. Веселящиеся в свой выходной день горожане только нервировали Правителя, ведь ему было вовсе не до смеха. На карте стояло бессмертие. В случае проигрыша Амалия без зазрения совести включит его в список смертных. И еще неизвестно, сколько лет, месяцев или дней предоставит ему для жизни. А впереди была мечта. Мечта очень сильная и важная. Хотя пока такая же недостижимая, как и сотню, и двести лет назад. Часы неумолимо тикали, отмеряя ход времени. «Высшие Советники предоставили всего три месяца на сделку, и половина первого месяца уже истекла. А что изменилось? Ничего. Похоже, что Екатерина уже не так сильно желает покинуть Ардалион. Вероятно, поэтому, пусть и скучая иногда по дому и семье, она не предпринимает особых усилий для сближения со мной. Не стремится меня околдовать своей магией, как намеревалась вначале. Не старается выиграть пари. Что ж, это неплохо. Я не возражаю против такого расклада. Так будет проще с ней общаться, зная, что она оставила женские хитрости и уловки. Но мне-то проигрывать нельзя! Я должен, я обязан влюбить ее в себя! А следовательно, Катюша должна все свое время проводить только со мной! Думать обо мне! Влюбиться в меня. Вот несчастный я мечтатель! Заключил сделку, даже не вдумываясь в суть поставленного условия: влюбить в себя. Не расположить, не заинтересовать, не заставить уважать, а именно влюбить!».

Магистр вернулся в гостиницу и раздраженно прошелся по комнатам, не зная, чем заняться. Уроки танцев в связи с объявленным им же днем отдыха были сорваны. Одному выполнять перед зеркалом «бальные фигуры кривляния», как он их мысленно для себя обозначил, не хотелось. Служащие гостиницы, кому можно было бы дать нагоняя ни за что, просто для того, чтобы выплеснуть на кого-то свое скверное настроение, и те куда-то расползлись по залам, обслуживая приезжих гостей. Все вокруг так и старалось вывести Правителя из себя и разозлить.

Дойдя до определенной точки кипения в своем гневе, Злот снова вышел на улицу, взлетел высоко в небо над Баграсом и принялся во все стороны швырять шаровые молнии, придумывая для Екатерины самые страшные кары: «Ну, ничего! Завтра ты тоже почувствуешь, что такое быть брошенной! Я также завтра не приду к тебе на свидание. И ты будешь ждать напрасно и переживать. Поймешь, каково мне сейчас! А после, после я окружу тебя таким вниманием, что ты голову потеряешь от меня! Я готов даже запереть тебя у себя в замке. Ты будешь думать только обо мне! Ты обязана в меня влюбиться! Мне очень нужно выиграть пари!».

– Что это там, высоко в небе? – воскликнула Катерина, указывая ученикам на яркие цветные всполохи. – Как северное сияние. Или как фейерверк вдалеке.

– Это сияние от молний, госпожа, – ответил молодой учительнице один из мальчишек, внимательно осматривая небо. – Может, в Баграсе, может, и еще дальше. Магистры часто освещают небо молниями. Мы уже привыкли.

– Надо же! Как красиво! – еще сколько-то полюбовалась необычным явлением Екатерина. У нее и в мыслях не было, что это световое шоу в верхних слоях атмосферы появилось здесь благодаря гневу Злота. И сердится Магистр сейчас на нее.

Женщина с самого утра отправилась в Теппу. Она с удовольствием помогла Ульяне Игоревне накрыть на стол и с еще более радостным настроением отобедала в кругу близких ей людей. И пусть этот Родион и эта Ульяна Игоревна лишь двойники тех людей, которых Катерина так хорошо знала в своем мире, но они относились к ней по-доброму, и это очень грело душу в чужой для нее стране.