– Шахран, ты думаешь, я плохая правительница? – не глядя на преданного ворона, спросила Пилатесса.

– Я не думаю, что ваше высочество не может быть плохой правительницей, – последовал сдержанный ответ.

Она и не ждала другого. Все кругом лгали – сама же их научила. Внушила, будто нет плохих правителей, есть плохие подданные, нет слишком жестоких наказаний, есть слишком тяжкие преступления. Ее боялись! И за двести лет первым, кто сказал ей правду, оказался сероглазый проходимец по имени Руслан. Смелый, безрассудный, честный и дерзкий. Ей не терпелось снова увидеть его, посмотреть, не ошиблась ли в нем, удостовериться, что это то самое чувство, про которое так много рассказывала прохвостка Эдлая.

Пилатесса не переставала удивляться, откуда лесной фее столько известно о любви, но бесконечные расспросы ни к чему не приводили. Златовласая всезнайка умела скрытничать, а угрозы на нее не действовали.

Принцесса всегда знала, что Эдлая особенная, но никак не могла ее разгадать. Мать рассказывала о хитрости и коварстве лесных фей, советовала держаться от них подальше, что принцесса и делала, пока не узнала Эдлаю. Фея прилипла к ней точно смола, а вскоре обнаружилось, что компания несносной художницы ей даже приятна. Пришлось принять как данность собственную благосклонность и негласное присутствие крылатой всезнайки. И сейчас, посреди мокрого леса, ей не хватало жизнелюбивой феи.

– Шахран, – вновь обратилась она к летящему впереди ворону, – как думаешь, почему Цемидла ничего не пытается предпринять?! – Она окинула рукой журчащие ручьи и порхающих птиц. – Почему вновь не заморозит свою страну?! Старуха ненавидит яркие краски, ненавидит пение птиц, крики детей, – Пилатесса подняла кверху палец. – А ты только послушай, могу поклясться, там слышны голоса детей!

– Не имею ни малейшего понятия, ваше высочество, почему Цемидла медлит. А что до голосов, вы абсолютно правы, это дети. Две девочки и мальчик из местных жителей.

– В последний мой визит в страну Заходящего солнца тут жили только крысы, гиены и несколько колдунов, приспешников Цемидлы.

– По легенде в первый день нового столетия разрушатся все заклятия до единого, – спускаясь пониже, прокаркал Шахран.

– Не все! – холоднее, чем хотела, бросила Пилатесса.

– Прошу прощения, ваше высочество, я не хотел вам напоминать…

– Достаточно! – прервала она и отмахнулась. – Веди меня к детям, хочу взглянуть на них.

Начальник стражи вывел ее на небольшую поляну, где на камне сидели дети. Одетые в обноски, грязные, непричесанные, они вызвали в принцессе острое чувство жалости. Вокруг повсюду стояла вода, одна девочка опускала босую ногу в воду и тут же боязливо одергивала.

– Представить вас, ваше высочество? – неуверенно спросил Шахран.

Пилатесса задумчиво покачала головой:

– Не нужно, это не мои подданные, им лучше не знать, кто я такая.

Дети не сразу ее заметили, и она вдоволь могла за ними понаблюдать. Смешливые, шумные, озорные – они напомнили ей собственное детство, когда она могла часами играть в долине Серебряной росы среди веселых колибри. Галексис с Акватилом устраивали шутливые поединки, а частенько прилетавшая на гигантской стрекозе Шеллария учила их магии. Они были подругами, но потом дочь волшебницы начала ее раздражать. Принцесса даже отказала повелительнице страны Восходящего солнца в помощи, когда Цемидла захватила дочку волшебницы и превратила в змею, которую носила вместо обруча на голове.

Всех четверых – Пилатессу, Шеллу, Галексиса и Акватила – разметало в разные стороны. Они повзрослели, но не выросли, прошло столько лет – а былая крепкая дружба так и не вернулась.

Раньше принцессе и вспоминать об этом не хотелось, а сейчас словно прорвало плотину, каждая мелочь напоминала о прошлом.

Из компании детей самой глазастой оказалась маленькая девочка, показавшая всем остальным, что они не одни. Какое-то время они настороженно разглядывали незнакомку, потом заговорил черноволосый мальчик, с темными, как у зверька, глазами:

– Мы совсем недавно стали людьми и пока не видели других! Ты тоже только что превратилась?

Пилатесса молча кивнула.

– А почему на тебе такое красивое платье? – спросила девочка, как видно, самая старшая из всех и уже немного понимавшая в нарядах.

Принцесса не ответила и задала свой вопрос:

– Где же ваш дом?

– А у нас нет дома, – грустно поведала самая маленькая девочка, та, что первой ее заметила.