Гарднер, которая захочет устроить переписку с любимой кошкой, умершей месяц тому назад.

– А она часто вам писала? – язвительно спросил у клиентки Дэш. – Может, рассылала смешные картинки с кошками всем контактам из своего почтового ящика?

Сэм не рассчитывал на фанатов Курта Кобейна, не рассчитывал на клиентов, желавших поговорить со своими бывшими, не столько мертвыми, сколько банально бросившими их. Не ожидал он и прихода Джорджа Ленора, который подписался на сервис лишь затем, чтобы спросить у жены, где она держала ключ от сарая; не знает ли, куда подевалась инструкция для посудомоечной машины; нужно ли ему звонить в клининговую компанию или они сами будут приходить, как раньше; в какой аптеке купить его любимый гель с алоэ вера, а также сколько минут держать картофель в микроволновке. На удивление, жена Джорджа смогла ответить на большинство вопросов.

Свой первый сеанс в их салоне Эдит Касперсон провела, крича на мужа. При жизни он ни во что ее не ставил. Пока он был жив, Эдит никогда не осмелилась бы на такое. Она настолько взбодрилась, что попросила стереть память проекции и пришла снова. Она приходила два раза в неделю в течение целого месяца: заказывала настройку проекции, закатывала мужу скандал, просила стереть, начинала все заново.

Семнадцатилетний Дэвид Молд пришел с гитарой и пел матери песни собственного сочинения, которые написал, тоскуя о ее уходе. Каждый день, целый месяц. Сэм никак не ожидал ничего подобного. Более того, Сэм думал, парень будет мешать другим клиентам, но они просто отвлекались на время от компьютеров, внимательно слушали Дэвида и даже тихонько ему аплодировали. Однажды Эдит Касперсон наклонилась к камере и сказала матери Дэвида:

– Миссис Молд, вы должны гордиться вашим сыном. Он у вас очень талантливый. Каждый день он дарит нам радость своими песнями.

На это Сэм тоже не рассчитывал.

Селия Монтроуз привела опечаленную дочь пообщаться с умершим папой. Сама миссис Монтроуз не отважилась на разговор с проекцией.

– Хочу запомнить мужа таким, каким он остался в моей памяти, – сказала она. – Хочу начать оплакивать его, чтобы однажды остановиться и жить дальше.

Но Келли хотела получить папу, а Селия была готова на все, лишь бы утешить дочь. На это еще Сэм рассчитывал, но он никак не ожидал, что Келли заставит отца помогать ей готовиться к вступительному экзамену по математике. Они часами просиживали в чате, но ни о чем, кроме математики, не разговаривали. Однажды после очень напряженного сеанса Сэм с Мередит нашли Келли, плачущую в туалете.

– Ничего-ничего, – обняла ее Мередит. – Я понимаю, тяжело так сильно тосковать по нему.

– Не в этом дело, – шмыгнула носом Келли. – Он так хорошо разбирается в математике! Мне все дается с трудом, а он любую задачку решить может.

– Не забывай, ему помогает мощный процессор, – утешил ее Сэм. – Он ведь не сам все считает.

– Папа, наверное, думает, я полная дура, – всхлипнула Келли.

Сэм позвонил своему отцу и попросил его добавить в алгоритм по воспроизведению Бенджамина Монтроуза ту самую программу с ошибочными вычислениями, которую отец написал для семилетнего Сэма. В следующий раз, когда Келли пришла упражняться в математике, Бенджамин убеждал дочь, что сумма углов треугольника равняется шести тысячам градусов, что «икс» всегда равен одиннадцати независимо от условия задачи и что число «пи» помогает вычислить квадратуру круга. Келли хихикала так, что чуть не свалилась со стула. Селия была признательна Сэму: благодаря ему дочь рассмеялась впервые за последние несколько месяцев. Сэму осталось лишь предупредить Селию: если Келли не поступит в хороший колледж, он не виноват. Как-то днем Мередит обнаружила Келли на диванчике в одном из закоулков салона. Она готовилась к экзамену с помощью Дэвида Молда. Компьютеров поблизости не было.

Первыми пользователями из серии родителей, потерявших ребенка, стали мистер и миссис Бенсон. Первыми, но, к сожалению, далеко не последними. Сэм ожидал таких клиентов, но это вовсе не означало,