существованию, а ты пытаешься загубить его.

Когда доводы не подействовали, Дэш перестал давить на вину и начал упрашивать Сэма:

– Нашему сервису всего год. Ты обязан дать ему шанс. Каждый бизнес проходит через «детские болезни» – это неизбежно. Мы помогли стольким людям, нужно продолжать, хотя бы ради Мередит.

– Пускай «Покойная почта» умрет. Все остальные ведь умирают – таков был ответ Сэма.

– А как же наши клиенты? – недоумевал Дэш.

– Пусть остаются. Они все равно почти перестали им пользоваться. Мы все превратились в группу поддержки. Честно говоря, таких групп полно, и они вольны выбрать любую другую, но пусть приходят сюда, если хотят. Хотя я им для этого не нужен. Для работы группы поддержки компьютерный гений не требуется.

– Раз клиенты взяли небольшой перерыв, это вовсе не значит, что они завязали с нашим сервисом, – доказывал Дэш. – Кроме того, каждый день к нам приходят новые пользователи.

– И они тоже скоро пресытятся нашей скромной компьютерной разработкой.

– Так и должно быть! Ты ведь сам говорил! Мередит утверждала: смерть – это на всю жизнь. А ты спорил с ней и убеждал, что люди справятся с болью и пойдут дальше, что программа не рассчитана на вечное использование. Раз она перестала быть чудом для наших пользователей – это здорово! Иначе человек остаток дней проведет в постели, общаясь с мертвой подружкой. Но схема другая: одни умирают, другие испытывают боль, приходят к нам, пользуются нашей программой, им становится лучше, раны затягиваются быстрее, и они продолжают жить. Что бы ни происходило, вы с Мередит воспринимали это как неудачу. Если пользователи задерживаются в салоне, вы расстраивались, что не даете им отстрадать свое и оправиться от потери. Если пользователи приходят все реже и реже, ты думаешь, что затея провалилась и проект стоит закрыть. Если «Покойная почта» помогает людям – чудесно! Если она помогает им проводить время с теми, кого они недавно потеряли, – чудесно! Если она помогла им настолько, что они готовы прекратить ею пользоваться, – чудесно! Любая новость – хорошая новость, Сэм. Я не понимаю, почему ты не видишь смысла продолжать.

Сэм не видел смысла, поскольку перестал включать свет в спальне и с головой лежал под одеялом. Поскольку, куда бы он ни посмотрел, он видел только Мередит. Вот она встречается с ним в столовой на работе. Вот она болтает с ним по видеочату посреди ночи, потому что он в Лондоне. Вот Мередит мастерит модель самолета, вот она строит планы, вот она занимается с ним любовью. Вот она в коробке, объятой пламенем, сгорает дотла. Вот ее развеивают над морем. Сэм не видел смысла, поскольку у него не хватало ни сил, ни желания взять и посмотреть.

Вдруг зазвонил телефон. В трубке послышался голос Кейти, дочери Пенни:

– Похоже, у мамы случился сердечный приступ. Она сама вызвала себе «скорую», и ее отвезли в больницу Сент-Джайлс. Мы уже выехали, но нам нужно какое-то время, чтобы добраться. С ней все в порядке, но не могли бы вы побыть с ней, пока мы не приедем?

– С удовольствием, – сказал Сэм.

Врачи отказались обсуждать с ними состояние Пенни, так как Сэм с Дэшем не приходились ей родственниками, но посидеть с больной им разрешили. Она спала, насколько Сэм мог судить, крепким и спокойным сном. Друзей попросили уйти, когда часы посещения закончились. По пути к машине они встретили доктора Диксона. Он знал о смерти Мередит из газет и принес им свои соболезнования. Доктор Диксон поблагодарил их за то, что они заставили Дэвида снять объявления. Все меньше родителей мучали детей, готовя их к «Покойной почте». А потом доктор Диксон позвал их за собой кое-что показать. Вспомнив, к чему привела подобная инициатива доктора в предыдущий раз, Сэму захотелось поскорей унести ноги из больницы, но он не смог придумать удобного предлога и поэтому молча последовал за белым халатом по лабиринту освещенных люминесцентными лампами коридоров.

Доктор Диксон остановился у палаты Гретхен Сандлер. На больничной койке полулежа сидела бледная дама в возрасте. Она радостно, но несколько безучастно улыбалась, смотря на ноутбук, стоявший