– Думаешь, что у вас впереди вечность. Думаешь, что для этого еще найдется время. А потом внезапно и неумолимо время заканчивается.

Сэм сглотнул и попытался увести разговор от мысли о страшном жизненном уроке и о той новой, ужасной связи, что установилась между ним и отцом, обратно к практическим вопросам.

– То есть изо дня в день мама учила тебя варить разные виды супов?

– Она научила меня готовить только один – клэм-чаудер [17] , новоанглийский, разумеется.

Сидевший на диване Сэм подался вперед от удивления:

– В смысле «только один»? Ты говорил, она научила тебя варить суп. И ты можешь приготовить восемь тысяч разновидностей супа. Больше ничего, только восемь тысяч вариаций супа.

– Она научила меня главному принципу приготовления супа, – объяснил отец Сэма, проведя рукой по волосам, таким же, как у сына. – Как-то вечером пошел снег, а я решил быть романтичным и потащил твою маму на улицу. С прогулки мы вернулись мокрые, продрогшие и уставшие. Хотели заказать пиццу домой, но доставку отменили из-за сильного снегопада. «Давай поедим сэндвичей с арахисовым маслом и джемом и уляжемся в постель», – предложил я. «Для сэндвичей слишком холодно. Лучше сварим суп», – ответила мама. «Из чего мы его сварим? У нас ничего нет, а идти в магазин по морозу не лучшая идея», – возразил я. «Всегда найдется что кинуть в суп. Мне захотелось клэм-чаудер», – сказала твоя мама и достала книгу рецептов. Нам требовались сливки, но в нашем распоряжении было лишь обезжиренное молоко. Нам требовался сельдерей, но у нас была только морковь. Картофель мы заменили рисом, а морепродукты – куском лосося, который выудили из морозилки. Мы соблюли рецепт лишь в одном – добавили лука. Твоя мама объяснила мне, что без него не обойтись. В остальном ты волен экспериментировать с составом, количеством и сочетаниями ингредиентов, как твоей душе угодно. Главное – не забыть про лук. «Кидаешь в кастрюлю все подряд, пока не будет вкусно», – заключила мама. В тот вечер мы ели клэм-чаудер, который на самом деле был рыбной похлебкой и который был готов лишь за полночь, ведь мы начали варить его довольно поздно, жутко много смеялись, и, кроме того, приходилось обдумывать каждый ингредиент, решая серьезную задачу. Так я научился варить любой суп на свете. «Кидаешь в кастрюлю все подряд, пока не будет вкусно».

– Поверить не могу, что ты впервые мне это рассказываешь, – выдохнул Сэм.

– Прости, сын, но мне до сих пор трудно говорить о маме. И у тебя впереди долгая, трудная, ужасная дорога. Есть много путей, которые можно выбрать, но все они одинаково плохи, и каждый из них потребует от тебя умения отпустить и забыть.

– Нет, не все, – возразил Сэм.

Отец Сэма молча покачал головой, а потом добавил:

– Не многое удается сохранить, но ты всегда будешь помнить то, чему она тебя научила. Вот примерно и все.

Уже на следующее утро отец Сэма улетел домой, не потому что думал: сын справится и без него, а потому что его присутствие никак не облегчало состояния Сэма, и он надеялся, его отсутствие поможет. Не помогло. Днем Сэм отнес суп Пенни и оставил у нее в морозилке.

– Со временем становится не так тяжело, – пообещала ему она. – Сейчас ты мне не поверишь и не захочешь, чтобы становилось лучше, но так оно и произойдет, и ничего в этом нет страшного. Позже ты будешь готов это принять.

– Вам-то легко говорить, – жестоко отрезал Сэм.

Пенни изумленно посмотрела на него, но продолжила, не подав виду:

– Я прожила с мужем шестьдесят один год. Попробуй-ка остаться один, когда провел вместе столько лет.

Шестьдесят один год. Сэм продал бы душу хотя бы за одну неделю из этого срока.

– Почему ты сказал, что мне-то легко говорить? – не унималась Пенни.

«Потому что ваш муж никогда вас не любил. Вы прожили совсем не ту жизнь, что вам представляется. И потеря такого, как он, не может считаться настоящей потерей. Потому что он был уже