Если бы Сэм отправился на рынок вместе с Мередит, вероятно, он увидел бы Херба еще на перекрестке с Первой авеню и они успели бы вовремя убраться оттуда. Или он догадался бы схватить ее и перемахнуть вместе через перила, и тогда они отделались бы легким вывихом лодыжки в результате прыжка с трехметровой высоты. Или просто-напросто он бы тоже погиб. Сэм предпочел бы любой из этих сценариев, но вместо этого остался в салоне лишь потому, что Мередит пожелала предаться своему маленькому безумству в одиночестве. Раз уж на то пошло, если бы Сэм не изобрел «Покойную почту», мертвая Ливви никогда не попросила бы внучку сходить за провиантом на рынок и Мередит не оказалась бы в опасной близости от Херба Линдквиста, решившего подобным жутким способом доказать свою самостоятельность. И если копнуть еще глубже, не изобрети Сэм «Покойную почту», из-за которой смертельно больные малыши отдают последние драгоценные силы компьютеру, вероятно, Вселенная не стала бы наказывать его, отняв у него любимую. Не столь важно, как именно она умерла. Важно, что? убило ее. А убила ее «Почта для мертвых». Иными словами, убил ее Сэм.
– Я люблю тебя, ты ведь знаешь, – произнес Сэм.
– Да, знаю. Я тебя тоже люблю.Насколько Сэм мог судить, это были ее последние слова. А это уже что-то!
Часть третья
Обломки
Похороны устроили в два этапа. «Конечно, – подумал Сэм, – что-что, а такое мероприятие хочется растянуть как можно дольше». Джулия с Кайлом – безутешные, сломленные, практически недееспособные – были согласны на все, но настояли на кремации и скромной церемонии прощания. Они пожелали развеять пепел у себя на острове Оркас. Дэш – безутешный, сломленный, практически недееспособный – был согласен на все, но настоял на масштабных поминках. Он захотел устроить грандиозную вечеринку – в память и для забвения. Это был его способ попрощаться с Мередит.
Хлопот предстояло много. Сэм должен был выбрать наряд для кремации. Он не понимал, какая разница, в чем именно Мередит будет сожжена, превращена в горстку песка и пепла, набор базовых элементов, свое неделимое «я». Одежда, как и плоть и мускулы, тоже сгорит дотла. Ее сердце, мозг, груди, мягкий подбородок, мочки ушей, веки, губы, подушечки пальцев, ладони – все это обратится в дым. А ее кости станут кучкой обломков – сухих, словно пустыня, сухих, словно лунная пыль, – и будут раздроблены в песок. Вот его-то они и вольны будут сохранить или развеять по ветру. Поэтому Сэм надеялся: никто не осудит его за то, что ему наплевать, какая одежда отправится в печь вместе с любовью всей его жизни, хотя он, безусловно, признавал идею оставить Мередит вовсе без одежды крайне неприятной. Любая идея отныне казалась ему крайне неприятной, и на этот критерий не стоило полагаться. В конце концов он выбрал по запаху. Открыл шкаф и одну за другой подносил к носу ее вещи, глубоко вдыхая и остановившись на том, что меньше всего пахло ею. Вероятно, эту одежду недавно стирали или Мередит ее редко носила. Ему было все равно.
Сэм должен был организовать кремацию: позвонить и договориться о том, чтобы его любимую
