около, желая пощадить чувства отца, но в итоге подняла эту болезненную тему, и чувства все-таки были задеты. Разумеется, он наотрез отказался расстаться с автомобилем. Во-первых, это его собственность, а во-вторых, он не привык получать указания от дочери. Терпеливые разъяснения сменились разговором в повышенных тонах, затем криком, а потом снисходительной фразой (и это сильней прочего вывело его из себя): «Папа, мы все очень гордимся тобой, ведь в таком возрасте ты практически самостоятельно справляешься со всем». После чего дочь невозмутимо взяла его ключи от машины, забрала запасной комплект с крючка в коридоре, поцеловала Херба в макушку и ушла. Он все еще сидел за столом ошарашенный, когда дочь вернулась, со смехом сказав: «Не могу поверить, что я это сделала». Только он решил немедленно простить ее, как она добавила: «Представляешь, чуть не унесла твой ключ от дома». Сняв ключ со связки, она бросила его отцу, и Херб ловко поймал его одной рукой, словно показав коронный номер на какой-нибудь вечеринке. Затем дочь снова ушла, все-таки унеся с собой ключи от его «мустанга». Зачем ему ключ от дома теперь, когда у него все равно нет средства передвижения и покидать квартиру не имеет смысла?
Херб все утро переживал из-за произошедшего, потом прилег на часок, а когда проснулся, его осенило: наверняка в этом большом городе есть место, где он может взять «форд-мустанг» напрокат. Погуглив в течение двадцати секунд (компьютер – одна из тех вещей, с которыми он «практически самостоятельно справлялся»), Херб нашел компанию, офис которой находился всего в нескольких автобусных остановках от его дома. Значит, ключ от квартиры ему все-таки пригодится!
Автомобиль был совсем новенький, не то что его старый добрый «мустанг», полный шарма и овеянный историей, но Херба все устраивало – ведь, в конце концов, не в автомобиле тут дело. Он выжал сцепление и мягко тронулся, прочувствовав машину. Херб аккуратно выехал из гаража и свернул направо, направляясь к западу вниз по Пайк-плейс. Постепенно он понял, что движение в обеих полосах осуществляется на восток, вверх по улице. Еще через какое-то время Херб осознал, что эта улица с односторонним движением, а значит, он едет по встречной полосе. Он съехал на тротуар – решение, надо сказать, не оптимальное, но единственно возможное в тот момент. Как только полоса освободилась, Херб снова вырулил на нее и продолжал двигаться вперед, соображая, куда бы ему свернуть отсюда. Вдруг где-то впереди сигнал светофора сменился с красного на зеленый, и навстречу Хербу хлынул поток машин, вынудив его вновь выскочить на тротуар, по которому он пролетел еще с квартал, затем пронесся через перекресток с Первой авеню и, зажмурив глаза, въехал в толпу торговцев, покупателей и туристов на площади перед Пайк-плейс-маркет. Этот рынок вот уже сто лет служил достопримечательностью номер один города Сиэтла и был полон посетителей даже в конце сентября. Однако Херб не подумал о том, чтобы убрать ногу с педали газа.
Мередит смотрела, как автомобиль несется по булыжной мостовой, снося по пути фруктовую лавку и стенд торговца цветами, и чувствовала, как вокруг и внутри нее распространяется паника – подобно пожару, возникшему из двух искр. Первая из них зажглась где-то в толпе и, переходя от одного к другому, достигла Мередит. Вторая вспыхнула где-то у нее в животе и побежала по телу, не слишком быстро, позволяя проследить ее движение, будто сделав первый глоток воды поутру. Встретившись, искры разгорелись и превратились в панику, затмившую собой остальные чувства. «Почему вокруг так много смерти?» – подумала она. «Ну, бизнес-то от этого только выиграет», – подумала она. «Как я вообще могла о таком подумать!» – подумала она. Тут арендованный «форд-мустанг» Херба врезался в Свинью Рейчел – украшавшую вход на рынок двухсоткилограммовую бронзовую свинью-копилку – и наконец остановился. Тяжелая фигура отлетела недалеко, но у Мередит почти не было шансов выжить, когда Рейчел обрушилась на нее всем своим весом.
Спустя считаные секунды прибыло множество машин «скорой помощи». Огромное количество пострадавших требовало внимания. Но даже если бы все врачи города вдруг оказались рядом и занялись исключительно спасением Мередит, они все равно не смогли бы ее спасти – она умерла мгновенно. Во всей цепочке событий, приведших к трагедии, только последнее – смерть Мередит – стало неизбежным. Остальное легко можно было предотвратить, и мысль об этом не давала покоя, мучила, терзала, разбивала сердце.
