намерение в глазах Господа и его Церкви, – быстро сказал священник, очевидно, желая закончить церемонию.
Эдвард подался вперед и взял меня за руку, переплетая наши пальцы и нежно сжимая.
– Эдвард, берешь ли ты Изабеллу в законные жены? Обещаешь ли быть верным в горе и в радости, в болезни и в здравии, любить и почитать ее до конца своих дней?
– Да.
– Изабелла, берешь ли ты Эдварда в законные мужья? Обещаешь ли быть верной в горе и в радости, в болезни и в здравии, любить и почитать его до конца своих дней?
– Да.
– Вы подтвердили это перед Церковью. Пусть Всевышний в своей доброте укрепит ваш союз и наполнит вас своим благословением. Узы, скрепленные Господом, человек не разрушит.
Мы обменялись кольцами. Моя рука дрожала, когда Эдвард надевал простое золотое кольцо на мой палец, то, которое принадлежало его матери. Я посмотрела на него и ощутила, как глаза вновь наполняются слезами. Меня охватили чувства, когда священник провозгласил нас мужем и женой.
– Теперь целуй, – сказал Эмметт, награждая Эдварда толчком под ребра.
Эдвард глянул на брата, а потом повернулся ко мне, его лицо светилось любовью. Он нежно приподнял мой подбородок и наклонился вперед, мы прикрыли глаза, когда наши губы встретились.
Его поцелуй был сладким, но в нем скрывалась страсть… страсть, которую я буду чувствовать до конца своей жизни.
ДН. Глава 80. Часть 1:
Глава 80. Зависимость. Он
Эдвард
– Еще немного.
Я вздохнул и попытался прекратить вертеться, но костюм начинал, на хер, душить меня. Было чувство, будто мы стоим уже несколько часов, пока фотограф делает снимок за снимком, размещая нас во всех гребаных позах, которые только можно представить, чтобы сделать несколько удачных кадров. Я изо всех сил фокусировался на камеру, не желая, б…ь, испортить свадебные фотографии, но мое внимание постоянно отвлекала женщина, стоящая рядом со мной. На половине снимков, я, наверное, буду таращиться на нее влюбленными глазами. Но я не мог ничего поделать. Она была чертовски красива.
– Расслабься, – прошептала Изабелла, ощущая мое неудобство.
– Я пытаюсь, – проворчал я.
– Все улыбаемся! – крикнул фотограф.
Я выдавил улыбку, желая, наконец, закончить это дерьмо, и он быстро защелкал камерой.
– Все, думаю, достаточно.
Я вздохнул от облегчения и тут же расслабил галстук.
– Б…ь, спасибо тебе, Господи. Это дерьмо длилось вечность.
– Брось, было не так уж плохо, – с улыбкой заметила Изабелла. – Всего двадцать минут.
Я взял ее за бедра, и она громко вскрикнула, когда я резко притянул ее к себе.
– Ошибаешься, Изабелла Мари Каллен, – сказал я, ухмыльнувшись тому, что впервые произнес это вслух. – Было плохо, потому что я целых двадцать минут не мог делать это.
Я прижался к ее губам и тут же углубил поцелуй, рядом застонала Розали.
– Меня тошнит, – буркнула она. – Не хочу это видеть.
– Тогда перестань, на хер, смотреть, – выплюнул я, отрываясь от Изабеллы на несколько
