– Principessa delta mafia, – прошептал он. – Когда Карлайл впервые объяснил мне, кто ты, я ответил, что не верю. Я говорил, что ты не выглядишь, как одна из нас.

Я прикусила губу, когда он замолчал, сердце больно билось в груди. Он продолжал созерцать меня, а потом уголки его губ дрогнули и превратились в улыбку. У меня закружилась голова, в глазах темнело. Я ждала, что он скажет.

– Теперь я это вижу, – вдруг произнес он, застав меня врасплох.

Я резко выдохнула, а он прочистил горло. Когда в их жизни появилась Челси, он стал немного мягче, но все равно не был похож на любящего или семейного человека. Холодность в нем никуда не исчезала, даже когда он показывал свою более мягкую сторону. – Я дам тебе минутку, Изабелла.

Он вышел из комнаты без единого слова, оставив меня одну, и я сфокусировалась на своем отражении. Я улыбнулась, слезы вновь побежали из глаз, и тут я услышала музыку фортепиано. Вернулись мысли о маме… Я вспомнила, как видела ее в Финиксе в последний раз, те слова, которые она мне говорила напоследок. Она пообещала всегда быть рядом, в моем сердце, она говорила, что мир станет лучше, если я буду в нем жить. Я не хотела в тот день оставлять ее, но она настояла, чтобы я уехала. Она хотела, чтобы я жила своей жизнью, чтобы следовала за мечтами, и она точно знала, кто моя судьба.

Эдвард.

«Он ждет тебя», – говорила мама, ощущая мои страхи. – «Он там, где и ты должна быть. Не тут. Не заставляй его ждать».

– Не буду, мам, – прошептала я пустой комнате.

Я в последний раз глянула на себя, а потом опустила фату, прикрывая лицо. Я взяла букет белых роз и вышла к Алеку в коридор, нервно принимая его руку.

– Ты готова? – спросил он, пока мы шли к большим белым дверям.

– Абсолютно, – ответила я, слушая звуки фортепиано – канон ре-мажор к «Свадебному маршу», знак начинать.

Он завел меня в церковь, и мы на секунду остановились в проходе между рядами, чтобы я могла прийти в себя. Зрение затуманилось, зрелище, развернувшееся у меня перед глазами, завораживало. На скамьях разместилось множество людей, многих я не узнавала, и все они поднялись, когда я зашла. Я знала, что они приехали сюда не ради меня, они – члены организации, но мне было все равно. Они приехали ради Эдварда, наследника человека чести, и ради человека, который согласился быть моим посаженным отцом. Алек был их боссом, а мы – его семья. Для нашего мира это значит немало.

Я посмотрела вперед, и меня наполнили сильные чувства, когда я увидела Эдварда. Он застыл на месте, глядя прямо на меня с интересом на лице. Он надел черный костюм с кремовым галстуком и подходящим поясом, а его братья выбрали темно-коричневый цвет. Они были рядом. Я проиграла сражение со слезами, влага скользнула по щекам, когда Алек медленно повел меня по проходу. Я не сводила глаз с Эдварда, а он смотрел только на меня, улыбнувшись, когда мы приблизились. Когда я замерла рядом с ним, он скользнул глазами по моей фигуре, а потом вновь поднял голову и подмигнул. Я покраснела и отвела взгляд, надеясь, что вуаль скроет мою реакцию, но тут он хихикнул, и я поняла, что он все видел.

Алек отпустил меня и поднял фату, кивая Эдварду, а потом направился на свое место – в первый ряд, к Эсме. Музыка прекратилась, священник проговорил короткую молитву, сопровождаемую шумом – все присаживались на свои места. Я протянула Розали букет, а Эдвард продолжал смотреть на меня с кривоватой улыбкой на лице, счастье исходило от него волнами. Я быстро осмотрела его – это действие я повторяла каждый раз, когда он возвращался из своих поездок… я всегда искала раны, хотела убедиться, что он вернулся невредимым. Я улыбнулась, когда увидела его обувь.

– «Найк»? – прошептала я так тихо, чтобы слышал только он. – Что случилось с туфлями?

Его ухмылка стала шир, и он пожал плечами.

– Я их забыл.

Слезы продолжали течь, я коротко улыбнулась ему, а Эдвард быстро наклонился и вытер несколько капель. Священник обратился к нам.