же здесь обитали яппи из семей финансовой элиты, гарвардские профессора и Габриель.

Глядя на опрятный, непритязательный дом, Джулия удивленно покачала головой. «За миллион долларов на Гарвард-сквер можно купить только это», — подумала она.

Она приготовилась постучать в дверь, но увидела записку, написанную рукой Габриеля.

Джулия вздохнула, словно предвидя, что сегодня предстоит очень и очень трудный вечер. Она прошла вдоль боковой стены дома, но, когда завернула за угол, была удивлена открывшимся зрелищем.

В саду росли цветы и кустарники, какие-то травы, похожие на водоросли, и аккуратно подстриженный самшит. В самом центре располагалось сооружение, напоминавшее шатер султана из восточных сказок. Справа от него, окруженный зеленью, журчал фонтан в виде мраморной статуи Венеры. Вода фонтана изливалась в небольшой пруд, где плавали белые и красные карпы кои.

Джулия подошла к шатру. Ей хотелось заглянуть внутрь. Увиденное отозвалось в ней душевной болью.

Там стояла низкая квадратная кровать, точь-в-точь напоминавшая футон на террасе флорентийского гостиничного номера, в котором они останавливались с Габриелем. Того роскошного многокомнатного номера, где Джулия лишилась невинности, проведя с ним свою первую ночь. Ей вспомнилась терраса, где Габриель кормил ее клубникой и шоколадом и где они танцевали под песню Дайаны Кролл, а сверху на них глядело тосканское небо. А на следующее утро на футоне они снова занялись любовью. Габриель попытался воссоздать обстановку той террасы, вплоть до цвета постельного белья.

Непонятно, откуда в шатер проникал голос Фрэнка Синатры. На ровном огнестойком полу стояло множество высоких толстых свечей, а сверху, с крестообразных проволочных растяжек, спускались изящные светильники в марокканском стиле.

Шатер непостижимо соединял в себе Флоренцию, яблоневый сад и мир сказок «Тысячи и одной ночи». К несчастью для Габриеля, этот экстравагантный жест вызывал вопрос: если он настолько изобретателен, что сумел на небольшом пространстве сада воссоздать обстановку марокканского караван-сарая, почему несколько месяцев назад ему не хватило изобретательности сообщить Джулии, что он исчезает лишь на время и непременно вернется?

Габриель увидел ее, остановившуюся в саду, и у него застучало сердце. Ему захотелось крепко обнять Джулию и соединить их губы в поцелуе. Но, видя настороженность и скованность ее движений, он понял, что своим порывом может все испортить. И потому Габриель осторожно пошел ей навстречу.

— Добрый вечер, Джулианна, — послышалось у нее за спиной.

Его голос был похож на тонкий шелк, ласкавший ее ухо.

Джулия не слышала его приближения и слегка вздрогнула. Габриель растер ей сначала одну, затем вторую руку. Видимо, он намеревался ее успокоить, но по ее коже, проникая внутрь, разлилась волна эротического огня.

— Мне нравится музыка, — сказала Джулия, высвобождаясь.

Габриель протянул ей руку. Джулия осторожно подала свою. Габриель поцеловал ей костяшки пальцев и тут же отпустил.

— Ты, как всегда, обворожительна.

Глаза Габриеля медленно впитывали в себя ее облик. Он смотрел на ее простое черное платье, на белые стройные ноги в черных балетках. Когда Джулия повернулась к нему, слабый теплый ветер бросил прядь волос на ее блестящие алые губы.

— Спасибо, — поблагодарила она за комплимент.

Джулия надеялась, что Габриель похвалит и ее обувь, поскольку его взгляд задержался на черных