хищника, пытающегося думать.

Неудивительно, что этот разум мало-помалу сходил с ума.

Матушка открыла глаза.

Нянюшка Ягг держала сковородку над ее головой. Рука нянюшки дрожала.

– Ну, – спросила она, – кто там?

– Честно говоря, я бы не отказалась от стаканчика воды, – сказала матушка. Сквозь царящий в ее голове сумбур проглянула природная осторожность. – Но только не из этого колодца.

Нянюшка немного расслабилась. Когда ведьма начинает копаться в чьем-нибудь мозгу, никогда не знаешь наверняка, кто вернется. Но матушка Ветровоск была лучшей из лучших. Маграт может сколько угодно искать себя, однако матушке чужда сама идея подобных поисков. Если уж она не сумеет найти дорогу обратно в свою голову, значит, такой дороги просто не существует.

– Там в домике осталось молоко, – предложила нянюшка.

– А цвет у него точно был нормальный?

– Белый. Со всякими примесями, но более-менее белый.

– Неси.

Только когда нянюшка Ягг повернулась к ней спиной, матушка наконец позволила себе слегка вздрогнуть.

Она уставилась на волка, размышляя над тем, чем ему можно помочь. Нормальный волк ни за что не стал бы заходить в домик, даже если бы смог открыть дверь. Волки вообще стараются обходить людей стороной – исключение представляют только те случаи, когда этих волков собирается очень много, да на дворе стоит самый конец очень голодной зимы. А если даже они идут на крайние меры, так это вовсе не потому, что они большие, плохие и злые, а потому, что они все-таки волки.

Но этот волк пытался стать человеком.

Скорее всего, помочь ему не удастся…

– На вот, попей молочка, – сказала нянюшка Ягг.

Матушка не глядя взяла у нее кружку.

– Кто-то заставил этого волка думать, что он человек, – сообщила она. – Его заставили думать, что он человек, а потом отпустили на все четыре стороны. И случилось это несколько лет назад.

– Откуда ты знаешь?

– Я… считала его воспоминания, – ответила матушка.

«И инстинкты тоже», – подумала она. Теперь ей по меньшей мере пару дней придется превозмогать в себе настойчивое желание удрать в лес и повыть там на луну.

– О.

– Он застрял между видами. Его мысленно переклинило.

– А можно ему чем-нибудь помочь? – спросила нянюшка.

Матушка Ветровоск отрицательно покачала головой.

– Случай слишком запущенный. Теперь это стало привычкой. К тому же он голоден. Он не может окончательно стать ни тем, ни другим. Не может поступать как волк, но и не может позволить себе быть человеком. И этому следует положить конец.

Тут она в первый раз подняла голову и взглянула на нянюшку. Нянюшка опасливо попятилась.

– Ты и представить себе не можешь, каково это, – продолжила матушка Ветровоск. – Годами бродить в одиночестве. Не человек и не волк. Ты и представить себе не можешь, что он испытал на своей шкуре.

– По-моему, все-таки могу, – возразила нянюшка. – Достаточно на твое лицо взглянуть. Очень доходчиво все объясняет. Но кто же сотворил с ним такое?

– Есть у меня кое-какие подозрения…

Они оглянулись

К ним приближались Маграт с девочкой. Рядом с ними шагал один из дровосеков.

– Ха, – фыркнула матушка. – Ну да, конечно. Ведь всегда должен быть… – она буквально выплюнула эти два слова, – счастливый конец.

За ее лодыжку ухватилась когтистая лапа.

Матушка Ветровоск опустила голову и посмотрела волку в глаза.

– Пршшшууу, – прорычал он. – Прррик-конншть мннняя! Скорррреее!

Она опустилась рядом с ним на колени и взяла в руки его лапу.

– Ты уверен? – спросила она.

– Даааа!

С властным видом она поднялась на ноги и повернулась к приближающейся троице.

– Господин Дровосек! – окликнула она. – Тут есть для вас кое-какая работенка…