Ивановна, может, и согласилась бы, но денег у нее больше не было ни на репетиторов, ни на взятки, ни на платное обучение.

Причем это были не просто гроши, которые копишь — то ли на отпуск, то ли на компьютер. Деньги эти она начала откладывать чуть не сразу после рождения Олега. Врачи сказали, что мальчику в любой момент может понадобиться операция. И она работала, работала, не ездила в отпуск, подменяла всех заболевших, она копила на, может статься, жизнь своего мальчика. Бог миловал, Олег дожил до шестнадцати лет, и сердце его выдержало. Но — диагноз-то оставался при нем, и пока рост организма не закончился, опасность ухудшения сохранялась. Одно дело потратить их на поступление. А другое — остаться и без университета, и без денег. Поэтому Антонина Ивановна, пытавшаяся все это как-то связно изложить, попросила, раз так получилось, деньги вернуть. Ну понятно, не все… Тут милая дама подняла аккуратные бровки и спросила: «Какие деньги? Я не понимаю, о чем вы». И ушла.

Вот, собственно, и все.

Они кое-как доехали до дому, и у Антонины Ивановны началась истерика, прихватило сердце. После валерьянки и валокордина Олег заставил ее выпить фенозепам, и она вроде заснула. Марк сходил посмотрел, послушал дыхание: неровное. Но будить не стал. Сон сейчас для нее лучше всего. Мужчины еще посидели, поговорили. Черт, если бы не его сердце, доктор бы предложил парню выпить пару рюмок чего покрепче и постараться заснуть. А так, кроме того же фенозепама, и помочь-то ничем не мог. От таблеток мальчик отказался, сказал, что уже два года занимается какими-то дыхательными упражнениями — очень помогает расслабиться. Он пошел к себе в комнату медитировать и, надо признать, заснул довольно быстро, а Марк пристроился в кресле напротив дивана, где спала Антонина Ивановна. Сначала хотел уехать, но потом побоялся. Так и просидел всю ночь, то дремал, то прислушивался к дыханию спящих.

Утром Олег ушел, сказал, что ненадолго. Марк дождался, пока проснулась Антонина Ивановна, и постарался, как мог, утешить ее. Она еще раз рассказала ему всю историю и, конечно, опять расплакалась. Доктор заставил ее выпить чаю и немножко поесть, потом сделал укол — в основном успокаивающее, чтобы не довела себя до сердечного приступа. Вскоре она опять задремала. Когда вернулся Олег, Марк оставил ему номер своего мобильного и строго-настрого приказал звонить, если матери станет хуже. Потом выполз на улицу и поехал домой.

Погода стояла на редкость замечательная — солнышко отражалось от машин, от свежевымытых окон и витрин, и бледные лица горожан тоже иногда освещались ответными улыбками. Обычно Марк любил побродить в такую погоду по улицам или съездить за город. Но сегодня просто ничто не радовало. Даже солнышко. На пикник так и не поехал — настроения не было никакого. Заскочил домой, взял спортивную сумку и отправился в спортзал.

Честно сказать, он не сразу полюбил это место. Зал не особенно шикарный, расположен в пристройке в два этажа плюс полуподвальное помещение. Снаружи никакого хромированного железа и тонированного стекла, как в крутых заведениях вроде «Сансити»^[3]. Зато цена абонемента вполне приемлемая, тренажеры все те же самые, да еще имеется милейшая Леночка — инструктор. Вообще-то Марк пришел сюда пару лет назад с намерением получить консультацию о тренажерах, программах, потом закупить в «Кеттлере» какой-нибудь агрегат и заниматься дома. Но Леночка… короче, он начал ходить в спортзал и теперь привык. Здорово помогает расслабиться.

Сегодня доктор упирался там как лось, полтора часа. Устал. Но мозги не мышцы, мысли все те же крутятся. Что за люди? Воруют. Еще Карамзин, кажется, когда его попросили кратенько оценить состояние дел в России, горестно так обронил: воруют. В целом мы к этому привыкли. Ну что ж. Каждый имеет то, что имеет и до чего может достать. Но все же, все же. Хоть какую-то совесть надо иметь?

Отбирать последнее у явно беззащитных — это должно быть наказуемо. Эта мысль пришла Марку в голову уже после обеда. Он сел, забыв про любимый детектив, и стал ее думать. Наказание. Как бы наказать эту… нехорошую женщину? Пойти в милицию? Бесполезно. Доказательств-то нет. Конечно, при известной ловкости (что подразумевало хорошего, то есть недешевого, адвоката) дело, наверное, можно как-нибудь вытащить в суд. А толку-то? Скомпрометировать завкафедрой? Бессмысленно. Денег это не вернет. Нанять кого-нибудь, пару больших братков, чтобы… Что? Запугать? Избить? Женщина все-таки, это не пойдет. Значит, запугать. А где взять братков? И сколько они берут за пугание? Черт, чушь какая-то. Тут его осенило, что же он все время изобретает велосипед, ведь есть Алан, самый настоящий адвокат. Иногда не так уж плохо иметь много родственников — всегда можно найти человека нужной тебе профессии. Будем надеяться, он уже успел соскучиться по племяннику. Марк нашел в записной книжке номер, позвонил. Ответил приятный молодой голос:

— Секретарь господина Терницкого слушает.

Доктор начал объяснять, что ему нужно поговорить с Аланом по делу и срочно…

— Деловые вопросы господин Терницкий решает на работе. Позвоните в понедельник в его офис. Телефон… — Он назвал номер и повесил трубку.

Ах ты, поганец. Должно быть, конкуренции испугался. Марк его как-то видел, этого секретаря, — секретутка самая натуральная. Небось ревнует к Славику.

Выждав минут десять, набрал номер еще раз.

— Секретарь господина Терницкого слушает.

— Меня зовут Марк, я его племянник и хотел бы поговорить с ним по личному делу.

— Подождите у телефона, я посмотрю, дома ли он.

Так, распустился вконец. Марк уже придумывал, что сделает с этой голубой хризантемой, когда в трубке послышался голос Алана:

— Марк? Здравствуй, здравствуй. Что-то стряслось?

— Надо поговорить.

— Опять? Голос у тебя такой напряженный… Та же история?

— Нет-нет.

— Приезжай к четырем, хорошо? В половине седьмого мне надо быть в клубе, но, я думаю, мы успеем порешать твои вопросы.

Повесив трубку, Марк вспомнил, что у Алана скоро день рождения. Так, где склерозник со списком дат?.. Как-то раз, устав выслушивать от обиженных родственников упреки за запоздалые поздравления, Марк купил обыкновенную телефонную книжку и потратил полтора часа, записывая всех своих друзей и родственников и выясняя у тетушки всяческие даты, с которыми необходимо поздравлять, — дни рождения, годовщины свадеб и так далее. Потом книжечка периодически пополнялась — кто-то женился, рождались дети, случались и похороны, и тогда тоже добавлялась новая дата, — это жизнь, и все мы когда-нибудь там будем, хорошо бы не скоро и только если все здесь уже окончательно надоест.

Так вот, дядюшкин праздник будет иметь место послезавтра — и вряд ли Марка позовут его отмечать. Наш доктор не столь близок, и дата не круглая. Но дядюшка помог недавно, — и кто знает, а вдруг сможет выручить и на этот раз. А потому подхалимаж — великое дело. И время есть. «Чем скучать в ожидании аудиенции, побегу-ка я в антикварный», — решил пройдошливый племянник. Сказано — сделано. Он быстренько протер стекла, и они с «фордом» порулили в центр.

Не могу сказать, что по случаю выходных там было безлюдно, но явно лучше, чем в будний день.

И тут случился облом. Один магазин был закрыт, второй ничего достойного предложить не мог. Третий — тоже. Покупать пятый портсигар было глупо, а симпатичная статуэтка, на которую Марк положил было глаз — рыцарь в доспехах, — оказалась выполненной не из бронзы, а из серебра, а потому цена была неподъемной даже для стоматолога. Он печально стоял у прилавка, прикидывая, куда бы податься, — на Крымский — долго. Остается Кузнецкий. Милая продавщица, бросив взгляд через плечо — не слышит ли начальство, — спросила:

— А вам нужен обязательно антиквариат?

— Да нет. Просто хотелось бы стильную вещь в подарок небедному человеку, у которого все есть. Это как раз тот вариант, когда подарок становится проблемой, да? — пробормотал Марк.