организовать пикничок. Место уже есть, вполне традиционное, в Серебряном Бору, так что коллеги расписали, кто что покупает, и Марк отбыл прямехонько на рынок. Часа полтора он бродил меж благоухающих зеленью, фруктами и приправами прилавков, прицениваясь, пробуя и понемножку обрастая кульками и пакетами. Рынки он искренне любил. Может, сказывалось советское детство, но молодому человеку ужасно нравились разноцветные пирамиды — оранжевые апельсиновые, красные помидорные, обоймы зеленых огурчиков и крупные — словно ядра для пушек — кочаны капусты. Когда свободными остались только зубы, он наконец побрел к машине и поехал домой.

Есть особо не хотелось, а потому доктор наваял себе салат — называется, кажется, «Цезарь»… а может, и нет. Короче, если порезать ветчину, потереть сыр и покрошить в ту же миску помидорчики, салат, маслины и огурчики, то не важно, чем залить — майонезом или маслом, все равно вкусно будет очень. Потом он плеснул себе коньячку, и стало совсем замечательно. Короче, вечер проходил тихо и по- домашнему. Телевизор орал, Марк ел салат и читал книжку…

Зазвонил телефон. Он даже не сразу узнал голос — женский, плачущий. Как ни странно, это была Антонина Ивановна, ортодонт. Сначала Марк подумал, что ей плохо, сердце прихватило или еще что. Она что-то говорила высоким, срывающимся голосом:

— Марк, мне нужен ваш совет. Я просто не знаю, что делать, Олежек так об этом мечтал, так мечтал…

Доктор подумал было, что что-то случилось с сыном, но тут Антонина Ивановна пропала, и в трубке послышался ломающийся басок Олега:

— Марк Анатольевич, вы извините, маме нехорошо.

— Что случилось?

Олег помолчал.

— Я провалился на приемных экзаменах.

На заднем плане вновь послышался протестующий голос Антонины Ивановны. Да, похоже, у нее что-то вроде истерики.

— Олег, может, мне приехать? Как она?

— Не очень… Плачет. И валокордин пила уже два раза.

— Я приеду. Напомни мне адрес.

Черт, конечно, дико не хотелось никуда тащиться на ночь глядя. Но делать было нечего. Жалко человека. Марк скоренько поменял тренировочные штаны на джинсы, накинул ветровку, проверил, есть ли в докторском чемоданчике аппарат для измерения давления, и выскочил за дверь. И, только плюхнувшись на мягкое велюровое сиденье своего «форда», вдруг вспомнил, что выпивши. А значит, за руль сесть не может. Ехать было не так чтобы очень далеко — с Ленинградки на Беговую, но не на городском же транспорте в пол-одиннадцатого вечера. С сожалением выбравшись из машины, он подошел к краю тротуара и поднял руку. Первый же водила на «жигулях» согласился на предложенную сумму, и они поехали.

— Доктор? — Вопросительно мотнул головой водитель в сторону чемоданчика.

— Да.

— К пациенту?

Марк кивнул.

— Поздновато… Ну да болячка, она не выбирает, когда прицепиться. Помню, поехал я на свадьбу к брату…

Оставшуюся часть пути мужчины обсуждали проблемы с желудком водителя. Это еще один интересный момент в жизни человека с медицинским образованием. Как только выясняется, что вы врач, обязательно найдется кто-нибудь, желающий в красках рассказать вам о своих болезнях. И не важно — в гостях вы, в компании или в очереди.

Особенно этим грешат люди старшего поколения. Так что трудна и опасна дорога медиков по жизни. «И вечный бой».

Вообще-то сначала Марк чувствовал себя довольно глупо с этой черной докторской сумкой. Все-таки он ведь стоматолог, а не терапевт. Но постепенно понял, что это очень нужная вещь. Как-то прибежала соседка: бабке плохо, неотложку вызвала полчаса как, а они все не едут. Марк говорит: я дантист, стоматолог то есть. А соседка смотрит на него, глаза пустые от страха: вы же врач. Хорошо тут как раз «скорая» внизу засигналила. А в другой раз на пикнике Толька рассадил топором руку. А все приехали на его джипе. Марк в аптечку, а там пиво, баночное, холодное. Вспоминать, как делал перевязку, не хотелось — страшный сон.

Чемоданчик принадлежал еще дяде Мише. Он всегда стоял где-нибудь в уголке, укомплектованный всем необходимым: бинт, шприцы, лекарства от давления и так далее. Потом он перекочевал к его племяннику. И Марк так же поставил его в уголок и регулярно обновлял содержимое, а в поездки за город брал с собой, потому что стоматолог все-таки врач и люди все равно будут обращаться к нему за помощью: соседи, друзья, пострадавшие на дороге.

По Москве ночью ездить любо-дорого. Машин мало, не жарко, витринки всякие горят, подмигивают. Добрались они очень быстро. Олег встретил доктора, прижав палец к губам:

— Тише. Она вроде бы задремала. Идемте в кухню.

Когда они вдвоем разместились за столом, в небольшой кухне сразу стало тесно. Марк смотрел на мальчика, который сидел напротив. Лицо бледное, губы запеклись — наверное, кусал, чтобы не заплакать (надо бы ему тоже что-нибудь дать — он ведь сердечник). Марк прекрасно понимал, что провал на вступительных экзаменах был ударом — и для Антонины Ивановны, и для него. Он знал, что Олег мечтает стать юристом. Все об этом знали. Его мама работала и работала, чтобы платить репетиторам. Мальчик сутками сидел над книгами. Он хотел стать адвокатом. Подозреваю, что он собирается защищать невиновных и непонятых.

— Олег, но ведь в армию тебе не идти. Поработаешь где-нибудь годик, а потом еще попробуешь.

Парень угрюмо молчал. Потом поднял глаза, и доктор увидел, что он чуть не плачет:

— Поймите, это не только потому, что я провалился. Деньги тоже пропали… Мама столько времени откладывала — и все сразу раз… и все напрасно, получилось, что мы их просто так отдали.

— Что-то я ничего не понял. Какие деньги?

Олег встал, отошел к раковине, умылся.

— Может, тебе валокордину накапать?

— Нет, я в норме.

— Ты не геройствуй, станет нехорошо, скажи.

Он сел обратно к столу и стал рассказывать. История, которую услышал Марк, была проста и впечатляюща.

Олег хотел стать юристом. Естественно, встал вопрос: где учиться? Сейчас юридических вузов чуть ли не столько же, сколько стоматологических клиник. И большая их часть (и вузов и клиник) — откровенное барахло. Поэтому Антонина Ивановна, которой для своего зайчика было ничего не жалко, решила поступить его в МГУ на, сами понимаете, юридический факультет. Что ж, университет — это не только престижное, но еще и качественное образование. Альма-матер, строго и торжественно возвышающаяся над городом, до сих пор внушает уважение. Они вместе ходили на день открытых дверей — мама и сын. Там, в частности, выступала завкафедрой с этого самого факультета. Милая такая женщина. После официальной части Антонина Ивановна отловила ее в коридоре и спросила: что нужно сделать, чтобы мальчик поступил? Все мы люди, все мы человеки, и понятно, что просто так — фиг пройдешь. Может, вы посоветуете репетитора? А может, и сами возьметесь? Дама оказалась вполне понимающей. Да, сказала она. Конечно, репетитор с факультета — это полдела. А лучше два. Экзамен-то предстоит не один. То есть она сама будет заниматься и еще коллегу подключит. При таком раскладе затраты, естественно, будут немалые, но зато — гарантия поступления. Антонина Ивановна, которая была наслышана о мздоимстве, но взятки давать не умела, да и не знала кому (председателю приемной комиссии, что ли?), была очень рада — получалась не то что просто взятка, а прямо подготовка, то есть знания. Короче, чтобы не длить повесть печальную, скажу сразу, что брали они чуть не сто долларов за одно занятие и за год на репетиторов ушло почти десять тысяч долларов. Хо-хо. И на первом же экзамене Олег получил два балла. Мама, естественно, кинулась к завкафедрой. Милая женщина отреагировала достаточно спокойно: я вам сочувствую, не повезло, бывает. Антонина