знаком. Ещё с тех времён, когда Дарби учился у северян кузнечному ремеслу. По его словам, — Ульд просто находка для будущего клана Легионеров.

Грохнул первый удар барабана… Ещё один удар и раздаётся протяжный звук волынки и лица стоящих во дворе воинов становятся строже. Им знакомы эти звуки. Под эту музыку парни не раз шли в бой и брали на щит города и замки. Волынка плачет о тех, кто ушёл в далёкие северные земли, где никогда не заходит солнце и живут боги Асперанорра. Да, воины не умирают, а уходят куда-то далеко, чтобы вернуться в этом мир ветрами и тёплыми весенними дождями. Вернуться зеленью высокогорных лугов и соцветьями трав. Они ушли, но память о них останется здесь, с нами. Навечно.

Барабанная дробь уносится в небо, резко обрывается и наступает тишина.

Во дворе замка выстроен весь наш небольшой гарнизон. Сорок восемь гномов и двадцать воинов прибывших с нами из Кларэнса.

— Рыцарь Рэйнар Трэмп, — начинаю я.

— Да, магистр…

— Властью, данной мне Орденом, я назначаю вас командиром над этими людьми.

— Слушаюсь, магистр…

— И да помогут вам боги…

Едва затихают последние слова, раздаётся дробь барабана. Короткая дробь, которая резко замирает, когда Кира с Дмитрием выходят вперёд и покрывают Рэйнара Трэмпа длинным чёрным плащом с гербом вышитым серебряными нитями. Гербом нашего Ордена. Отныне Рэйнар Трэмп командир над двадцатью конными воинами. Это его отряд и его люди.

Рэйнар Трэмп был первым, кто в этом мире встал рядом со мной. Первый, кто принял на себя первый бой и наши общие тяготы. Это его день. Отныне он командир этих двадцати воинов. Он отвечает за них как за себя. Платит им жалованье из выделенных отряду средств и делит добычу. Это день рыцаря Рэйнара Трэмпа. И я очень рад за этого парня. Пусть эта церемония прошла и без особой помпы, но этот день он запомнит навсегда.

Рядом со мной стоят люди, которые связали наши судьбы в одну. Даже хмурый Мэдд Стоук довольно ухмыляется. Вэльд Рэйн строг и серьёзен, а Андрей Волков не отрывает взгляда от воинов. Даже циничный Димка Воронов и тот хранит невозмутимый вид.

Будь время поудачнее, этот праздник длился бы не один день. Но у нас его нет. И вот, уже через несколько часов из замка ушёл Мэдд Стоук. Он, с пятью гномами, отправился в Рунакамм. Ещё через три часа из ворот замка вышел отряд Рэйнара Трэмпа и повернул на запад — в Мэш.

Вечером я выпустил старика-вампира. Я дал ему лошадь и он уехал в Кларэнс. Через две три недели он должен появиться на побережье, к юго-западу от деревушки Флейор, вместе со всеми кровососами.

— Я вернусь северянин, — старик-вампир бросил на меня взгляд и кивнул. — Вернусь.

— Если ты не вернёшься, то сдохнешь.

Через два дня из Кларэнса прибыли пять гномов и десять лучников. Гномы, судя по раскосым глазам и неизменным тесакам на левом бедре, родились на западном побережье. Сейчас они обычные изгои, как и все гномы в Альдкамме. Их, после небольшой перепалки с Дарби, забрал в свою команду Альвэр. Теперь у этого разведчика семь гномов в подчинении и очень большие планы.

Кроме этого, вместе с бойцами прибыла и посылка от Барри — пять бочек со стрелами для луков и письмо. Вот за стрелы — отдельное спасибо! Я, если честно, упустил это из виду. Изготавливать стрелы в замке нет ни времени, ни возможности. В письме говорилось, что в скором времени прибудут ещё двадцать гномов, прибывших из северных земель.

Лучников проверял Вэльд Рэйн. Они заслужили самые лестные слова, были приведены к присяге и отправлены на охрану замка. Я далеко не специалист в этом вопросе, но стрельба впечатлила. Никогда не видел чтобы так точно стреляли из луков по навесной траектории. Это же каким опытом и глазомером надо обладать, чтобы рассчитать полёт стрелы, учитывая ландшафт, ветер и расстояние до цели!

Такое ощущение, что эти парни вышли из инкубатора. Все как на подбор одного роста, русоволосые и безбородые. Носят длинные усы. Настолько длинные, что концы заплетают в косичку. У некоторых на левом ухе серьга в форме полумесяца, украшенная небольшим красным камнем, похожим на гранат.

Одежда не отличается разнообразием — длинные, тёмно-зелёные камзолы до середины бедра и кожаные колеты. На ногах сапоги с голенищами из бурого меха. Мех обвязан широкими кожаными лентами, чтобы плотнее прилегал к ногам. Поверх одежды лучники набрасывали короткие плащи из толстой серой шерсти и островерхие башлыки.

Кроме луков, все лучники были вооружены короткими мечами. Выглядят как нечто среднее между греческим кописом и непальским кукри. Луки? Я не специалист в этом вопросе, но выглядели серьёзно. Димка сказал, что похожи на лонгбоу — длинные английские луки. Наконечники на стрелах были двух или трёх видов. Если честно, то я не особо интересовался этим вопросом — были задачи и поважнее.

Вечером в донжоне собрались Кира, Дмитрий, Андрей и я. Обсудили один финансовый вопрос, выслушали приглашённого Вэльд Рэйна и после этого привели нашу бунтующую семейку.

— Итак, господа демократы, — начал я, глядя на эту парочку. — видимо вы плохо поняли, что такое мир Асперанорра.

— Мы вас не понимаем, Сергей, — поджала губы Наталья Смирницкая.

— Чего ты не понимаешь, гусиная твоя башка? — рявкнул Димка.

— Я бы попросил вас, — подал голос Владимир, но Воронов быстро вернул его в суровую реальность.

— Умолкни!

Да, Димка, когда его разозлить, перестаёт быть вежливым кавалером. Особенно, когда разговор заходит о дерьмократических ценностях, толерантности и прочих, не поддающихся логике, вещах.

— Погоди, Воронов, не кипятись. Тем более, что здесь и твой косяк присутствует.

— А я-то здесь при…

— Помолчи, я сказал.

Димка замолкает и с обиженным видом устраивается поближе к огню. Он долго набивает трубку и лишь недовольно морщится, когда слышит голос Смирницкой.

Наталья говорила долго. Сначала осторожно, а потом — неправильно истолковав наше молчание — всё громче и громче. От просьб она перешла к обвинениям. По всей видимости, у неё совершенно снесло голову и посыпались угрозы. Да, именно так и прозвучали её слова, о «беспринципных» людях, которые превратили «свободную страну в тюрьму».

— Скажите, Наталья, а каким бы вы хотели видеть этот мир?

— Без тирании зажравшихся выскочек!

Если честно, то в прошлой жизни я трижды видел такие превращения. Нет, это не обычная женская истерика. Этот человек искренне верит, что сам факт его существования, должен быть принят людьми как нечто особенное. Весь мир ему должен, лишь потому, что его родители не пользовались противозачаточными средствами. К сожалению.

— И что именно вы хотите поменять в первую очередь?

— Мы с моим мужем должны заниматься умственным трудом, а не физической работой. Это нерационально! Работников в замке и так хватает, — закончила она и поджала губы.

— Если я не ошибаюсь, то людям, живущим в замке, вы говорили другое.

— Я им объясняла, что они не обязаны на вас горбатиться!

— Погодите, — я жестом остановил этот словесный поток и провел рукой по лицу, будто надеялся, что это дурной сон. — Вы, чуть ли не к бунту людей подстрекаете, но одновременно заявляете, что хотите заниматься умственным трудом? Значит, если мы предоставим такую возможность, то вы перестанете рассказывать все эти небылицы?

— Ну… я бы не так грубо выразилась, но…