Каждая дверь, каждое окно были украшены собственной гирляндочкой. Огни сверкали на деревьях и кустах в саду. Все переливалось, мерцало, светилось, лучилось… Элла и близнецы прыгали как заведенные, не в силах по-другому выразить переполнивший их восторг. Глазки Холли, сидящей на руках у Николь, расширились от восхищения, а ротик превратился в буковку «О». Кейд распрямил плечи, словно скинул тяжелую ношу, сердце его пело — все это было ради Эллы и Холли. И тут он услышал, как Ди тихонько говорит:

— Немного хватил через край, вам не кажется?

— Нет, не думаю, — вступилась Николь. — Посмотрите, что делается с детьми! Они так счастливы. Теперь будут только об этом и говорить — следующие несколько лет!

— Наверное, ты права, — улыбнулась Ди. — Что ж, теперь у нас будет еще одна семейная традиция!

— Что скажете, ребята? — обратилась Николь к детям. — Стоит забабахать такое и в следующем году?

Восторженный рев был ей ответом, и Кейд понял, что она очень старается честно исполнить свои обязательства — помочь ему сделать это Рождество особенным. Он тоже честно старался, но все же… что бы ему такого придумать завтра, чтобы не подпустить ее к чертовой беговой дорожке? Иллюминацию-то он уже «истратил». В голову ему пришла одна идея. Пусть на вид она сущий ангел, но он засек моменты, когда наружу пробивался совершенно дьявольский гнев. Нет, он ее не винил! Он-то все понимал. Но, кажется, он придумал, как это использовать!

— Ни малейшего шанса, леди!

Голос раздался из темного угла коридора, когда Николь взялась за ручку двери тренажерного зала. Девушка подпрыгнула на месте и чуть не сползла по стеночке.

— Кейд!

Она прижимала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение. И так-то он со своими синими глазами ходит вокруг и сбивает ей дыхание, а тут еще вздумал подкрадываться!

— Кейд, что за привычка бросаться на человека из темноты?

— Отчего же не броситься на красивое? — Он окинул ее всю внимательным взглядом. Ноги у нее сразу стали как желе. — Но вообще-то я не бросался. Просто стоял и ждал вас.

Она облизнула пересохшие губы:

— Зачем?

— Птичка на хвосте принесла, что вы, уложив детей, ходите сюда терзать беговую дорожку.

— Разве вы возражаете? — Может быть, ему стало неприятно, что кто-то трогает тренажеры его жены?

— Вовсе я не возражаю.

— Хотите, чтобы я помогла повесить еще какие-нибудь гирлянды?

Кейд прислонился к стене, сложив руки на груди, и каким-то образом это еще больше подчеркнуло его мощные плечи.

— Давайте честно. Вам нравится заниматься?

— Нравится? — Николь все-таки фыркнула, прежде чем успела напомнить себе, что «хрюкают только свиньи, Анн-Николь!». — Я думала, уже выяснилось, что мы — фитнес и я — друг другу не нравимся.

— Но вам нравится верховая езда.

— Но это же не фитнес. Ну, то есть для Скарлетт О’Хары — еще какой фитнес. Но не для меня.

— Верховая езда тренирует мышцы ног, развивает чувство равновесия. Конечно же это фитнес.

Она похлопала по двери.

— Может, мне и не нравятся тренажеры, но упражнения эти приносят мне пользу. Я теперь могу бежать десять минут на шестом уровне сложности и пробегаю при этом пять километров. А когда начала, то и трех минут не могла продержаться.

— А гребля?

Ее губы дрогнули. Греблю она ненавидела. Хотя, чего уж там — она весь зал целиком ненавидела, вместе со всеми его потро… со всем оборудованием.

— Я придумал, что вам еще надо попробовать.

— О чем это вы?

Кейд ухмыльнулся:

— Вы мне не доверяете? Эй, леди, я тот самый парень, который подсадил вас на верховую езду, помните?

Он — тот самый парень, который ее так целовал, что она до сих пор просыпалась по ночам, то из-за одного, то из-за другого сна… Картинки всяких там упражнений так и замелькали у нее перед глазами.

Николь указала куда-то в коридор:

— Если дети проснутся, то я буду рядом.

— Я попросил Ди прислушиваться к ним этот часок. Вы взяли на себя ее мальчишек, я считаю, вас нужно немного разгрузить.

Она снова фыркнула и тут же поморщилась. Нет, эту привычку надо выжигать каленым железом.

— Мальчишками меня не напугать. Они замечательные. Тем более мне постоянно кто-то помогает — Хэрри, ваша мама, Ди. Бывают дни, когда я боюсь, что не отрабатываю своего жалованья.

Он усмехнулся.

— Не отрабатываете? Да у вас работа идет как часы! Если бы не вы, я бы здесь с ума сошел. — Он посерьезнел. — Я давно не видел Эллу и Холли такими веселыми и безмятежными. Я так рад, что вы здесь.

Ей была приятна его похвала. Глаза Николь защипало от слез.

— Я тоже рада, Кейд.

— Значит, вы готовы рискнуть жизнью и попробовать новый вид фитнеса?

Она сдалась. Откровенно говоря, бежать на скорбный зов тренажера для гребли ей совершенно не хотелось. Куда там бездушной машине до улыбки Кейда! Николь кивнула и отправилась вслед за ним.

Они очутились в полупустом амбаре, и Кейд, порывшись на полках, нашел и протянул ей… пару боксерских перчаток! Она нахмурилась, заморгала и, наконец, спрятала руки за спину:

— Вы меня за кого принимаете?

— Николь, это боксерские перчатки, — терпеливо начал Кейд.

— Забудьте.

Он уставился на ее упрямо закушенные губы.

— Я смотрела «Рокки». Боже, что там происходило с парнями на ринге, а ведь они были в хорошей форме — до того, как… Одним словом, я ни за что не дамся, чтобы вы били меня этими перчатками. Даже если вы сейчас начнете утверждать, что они все такие мягкие и безопасные…

Он расхохотался.

— Я не буду вас бить, Николь. Это вы меня будете бить! — Он самодовольно усмехнулся. — Ну, то есть будете пытаться.

Ее глаза сузились. Она немедленно протянула руки и надела перчатки. Кейд снова ухмыльнулся с выражением собственного превосходства.

— Я чувствую, мне это понравится почти так же, как кататься на Скарлетт…

— Я учту, — отметил он и надел себе на руки специальные мягкие щитки.

— А, так вы не будете полностью беззащитны, да?

— Николь, у вас смертельно опасный блеск в глазах. Я же не дурак!

Николь рассмеялась. Но когда Кейд подошел поближе и скомандовал начинать, она обнаружила, что сделать это очень трудно.

Он опустил щитки.