подешевле!

Наконец я это увидела. То, что мне надо!

Синенькая книжечка с блондинкой на обложке. Блондинка была вылитая Танечка! «Не иначе, как Владу снимали», — подумала я.

Купив книжку и белый конвертик, я направилась прямо к Пенсу.

Он, конечно, возился с «Судзуки» в гараже, и я, кивнув ему в ответ на его улыбку, приступила к своему плану.

Сначала я безжалостно оторвала обложку. Потом отрезала имя автора — оно тут было совершенно не к месту. Мы же творим анонимку.

Вырезав замечательное изречение и наклеив его на листок, я от удовольствия зажмурилась.

Какая все-таки эта Сашечка умная!

— Чем это ты так увлеклась? — поинтересовался Пенс.

— Пишу подметное письмо, — хладнокровно поведала я. — Опускаюсь до крайней подлости, Пенс!

— И кому?

— Такому же отъявленному негодяю, — улыбнулась я.

— Сашка, ты что, его вычислила?

В глазах Пенса было море восхищения.

— Вычислила, — кивнула я. — Теперь мне надо проверить. Вдруг я вычислила неправильно. Хотя по всему выходит, что это-таки наш «парниша».

Пенс тоже понял, о ком идет речь.

— И как ты догадалась? — спросил он.

— А я это поняла недавно, — сказала я. — Просто взяла да и связала узелки воедино. Знаешь, в чем ошибка всех на свете сыщиков?

— Нет, — признался Пенсик.

— В том, что они усложняют все там, где предельная простота и ясность. Вот оно, на поверхности лежит! А сыщик это отбрасывает, так как не может пока понять, куда это пристроить, и все копает, копает, копает… Глубже да глубже. Глупости какие-то неимоверные придумывает, почти забыв про то, что только что видел на поверхности.

— Ты хочешь сказать, что могла бы понять это в тот самый момент, как это самое увидела?

— Ну естественно, могла бы. Если бы была гениальной. Но я же не гениальная. Я всего лишь маленькая, скромненькая помощница Ларчика.

Я заклеила конверт и весело подмигнула Пенсу.

— А теперь, милый, посмотрим, каково получать анонимки тому, кто сам так любит их писать!

Я поднялась по ступенькам и открыла дверь салона.

У таксофона я остановилась, вспомнив о своем волнующемся шефе, и, нащупав в кармане куртки жетон, набрала его номер.

— Ларчик? — проговорила я, как только он поднял трубку. — Я пока жива, здорова и намереваюсь поймать нашу «рыбку». Так что не волнуйся, в данный момент я в салоне, и здесь много людей.

— Слушай, — попросил Ларчик. — Там Лада звонила. Она что-то вспомнила. Будь другом, забеги к ней.

— Хорошо, — пообещала я. — Непременно. Только «свинью» подложу и тут же зайду.

Я повесила трубку.

Сначала я сделала поступок, которого надо бы стыдиться, но я до сих пор так ни разу за него и не покраснела!

То есть подсунула свою анонимочку прямо к нему в дверь. Порадовавшись, что в коридоре никого не было.

Потом я направилась к Ладе Васильевне.

Секретарша красила ногти весьма увлеченно и на меня отреагировала не сразу.

— Вы к Ладе Васильевне? — спросила она меня равнодушным голосом, показывая мне, что ее ногти куда важней моей скромной персоны.

— Да, — кивнула я.

— Сейчас узнаю, свободна ли она.

Нехотя поднявшись со стула, дива прошествовала в кабинет Лады с надменно-медлительным видом.

— Лада Васильевна, — сказала она, открывая дверь, и застыла на пороге.

— Господи, — пробормотала она, поворачиваясь ко мне с изрядно перепуганным лицом. — Не может быть…

Я была готова поклясться, что девица собирается грохнуться в обморок.

Поэтому я влетела в кабинет, немного потеснив ее к стене, дабы она могла за что-то ухватиться при падении, и остановилась как от удара.

Лада полулежала в кресле, обмякшая и неподвижная, и не подавала никаких признаков жизни.

— Ну и приключения на мою голову, — пробормотала я, подавляя в себе приступ страха.

Я подошла к ней и дотронулась до ее пульса.

Слава богу, она была жива.

— Что делать, что делать? — стонала над моим ухом девица. — Мне сразу показалось, что у нее сегодня приступ гипертонии. Надо было ее домой отправить, да?

— Вызови «Скорую», — приказала я. — И двигайся быстрей, ну?

Она послушалась и вылетела в приемную.

«Приступ», — констатировала я. Если вообще не инсульт… Видела я такое с моей бабушкой.

За моей спиной хлопнула дверь.

Я обернулась. В тот момент мне, честно говоря, было не по себе. И хотя я прекрасно понимала, что прошло не так уж много времени — он скорее всего еще не успел получить мое послание, а если и получил, то вряд ли объявится здесь, — по моей коже пробежали мурашки.

Я обернулась, почти зажмурившись от страха.

Однако я вздохнула с плохо скрытым облегчением, когда увидела на пороге полненькую тетушку в белом халате.

Это была всего лишь бригада «Скорой».

Он быстрыми шагами шел по коридору, пытаясь успокоиться. Все запутывалось — больше и больше. Ему казалось, что он по воле злого рока погружается все глубже и глубже в неведомый омут.

Его кабинет находился в самом конце. Возле огромного зеркала.

Он остановился. Присмотрелся к себе очень внимательно.

— Ты помогаешь совершать преступление, — пробормотал он, пытаясь найти в своем лице хоть какие-то изменения.

Нет.

Их нет и не будет. Только маленький прыщик возле носа. Нахмурившись, он его решительно выдавил. Почему-то это ему очень не понравилось. Рука замерла, и в груди появилось непонятное чувство.

Оцепенение.

«Ты идешь в никуда», — предупредил он сам себя и понял, что ему все равно.

Лишь бы с ней ничего не случилось.

Лишь бы она… Бог мой, но как она могла? Такая чистая, такая неземная женщина — и так умело врать!

В двери белел конверт. Он не заметил его сразу — теперь же его взгляд был прикован к этому пятну, такому привычному и такому зловещему.

«Успокойся, это очередное послание от «Ридерз Дайджест», — сказал он себе. Предложение поиграть в игре, заранее рассчитанной на твой проигрыш…

Но его руки уже подрагивали.