Выкручивая руль, Павел вместо тормоза выжал до упора педаль акселератора. 'Не подведи, старуха!' То ли в соответствии с законами физики, то ли вопреки этим законам, заюзившую на влажном асфальте 'старуху' выбросило на полосу встречного движения. Мимо с гудением пролетел борзый болид. Пробормотав: 'К-козлы', — Паша аккуратно вер-нулся в свой ряд, не преминув мигнуть фарами вслед дурной 'Тоёте', благо, гаишников по-близости не оказалось. Обошлось. Авария, пусть и мелкая, при любом раскладе — штука ма-лоприятная, а с учётом липовых прав и повышенной спешки, так вообще… Павел сосредо-точился на дороге. Дорога вела из города к участку пустующего побережья.

Ещё в самолёте, рассматривая карту, Павел перво-наперво обратил внимание на симпатичную особенность: город расположился на куске суши, вонзившемся острым зубом в залив Петра Великого. Тогда подумалось: наверное, в ясную погоду с какой-нибудь высокой точки можно любоваться противоположными берегами залива, на две трети опоясывающими мыс. Должно быть это красиво.

Память тысячи поколений сухопутных предков внедрила в сознание искони континен-тального жителя Полежаева безотчётную веру в незыблемость и бесконечность земли. Замк-нутые в твердь реки и озёра лишь поддерживали и усиливали эту веру. Но когда Павел, стоя на береговой кромке, посмотрел в даль, в разум вползло первобытное ощущение предела земли и предела жизни. И пусть учёные утверждают, что эта самая жизнь зародилась в воде, однако суровый океан совсем не походил на питательный бульон. Может, всему виной была пасмурная погода? Неуютно на продуваемом пронзительным ветром берегу. За спиной словно пощёлкивал непрерывно осыпающийся гравий, это стучал голыми ветками высокий кустарник, километровыми зарослями отсекавший окраинный посёлок от прибрежной полосы. Неуютно, безлюдно и, по правде — поразительно красиво! Сурово, дико и красиво! Безлюдность побережья парадоксально усугублялась дощатыми, обветшавшими и, видимо, заброшенными строениями-сараями, торчавшими на урезе воды.

Товарищ Сухов не зря выбрал это одичавшее место в качестве возможной точки для аварийного свидания. До посёлка бегал старенький автобус, то есть добраться до пригорода можно без привлечения личного транспортного средства, а дальше пешочком всего-ничего, и ты уже шагнул в другое измерение, где из живых существ одни лишь чайки, которым на тебя по большому…

Следуя в заданном направлении, 'Мазда' обогнала пассажирский автобус, в жестяных недрах которого, скорее всего, трясся сейчас товарищ Сухов. Что побудило Фёдора назна-чить рандеву в столь отдалённом и глухом месте, Павел пока не знал, но решению коллеги доверял без колебаний. По оговорённому на этот случай плану, он должен был дождаться появления товарища, но не подходить к нему, а присмотреться к окружающим, ежели тако-вые появятся. А дальше…, дальше вариации на тему вариаций — сплошное творчество.

Дорога опустела, лишь далеко впереди маячила одинокая тачка, сильно похожая на ту задрипанную, что недавно так беспардонно подрезала 'Мазду'. На таком расстоянии не ра-зобрать, но если это та самая и никуда не свернула, значит, подставлялась нарочно — дорож-ные разводилы, не иначе. 'Якорь им в глотку', — по-боцмански ругнулся Полежаев — бли-зость океана обязывала. Он мельком глянул в зеркало над ветровым стеклом — автобуса сза-ди не видно, застрял на очередной посадке-высадке. Нагонит. Уже совсем близко конечная остановка, там надо будет пристроиться в сторонке и подождать. Нормально.

За поворотом показалась площадка, где автобус обычно высаживает последних пасса-жиров и разворачивается. А это что? Памятная 'Тоёта' торчала чуть ли не посередине пло-щадки, а её обшарпанный бок подпирала парочка крупноватых мальчиков в кожанах — 'эки-паж машины боевой'. Подпираемая машинка, судя по состоянию, побывала не в одном тан-ковом сражении, причём, ходила на таран. 'Мальчикам' лет по тридцать, и рожи у них, мягко выражаясь, нехорошие. Ну, да бог с ними.

Павел, чтобы никому не мешать и не очень выставляться, отогнал свою машину в уго-лок, рядом с глухим забором, заглушил движок и, желая размять ноги, выбрался из-за руля. Он не смотрел в сторону битой 'Тоёты' и на 'мальчиков' возле неё, они ему были не инте-ресны, но краем глаза уловил движение.

— Эй, мужик!

Один рослый, с трёхдневной рыжеватой щетиной на морде, направлялся к 'Мазде', поигрывая длинной цепочкой, с бренчащей на ней связкой ключей — движение руки, и цепь наматывалась на кулак, превращаясь в подобие кастета, обратное движение — шелестящая цепь раскручивалась, а ключи становились увесистым снарядом. Ловкий, чёрт, и мосластый, но запущенный: мешки под глазами, да и сами глаза нездоровые, мутные; жилистая шея, пожалуй, тонковата для такой крупной, наголо выбритой головы.

— Это вы мне?

Небритый 'мальчик' нехорошо осклабился. Он видел перед собой хоть и широкопле-чего, но сутуловатого пятидесятилетнего дядьку с отвисшим животиком — лоха по жизни — такие роль и грим определил напарнику Сухов. Дылда, чувствуя себя хозяином, приближал-ся не спеша.

— Тебе, тебе, — жулик длинно сплюнул лоху под ноги, — ты, чайник херов, меня на трассе чуть седым не сделал. За моральный урон надо…

'Интересно, они сами по себе, или это каким-то боком связано с тревожным сигналом? Хотя, вряд ли, старичок мог сойти на любой промежуточной'.

Паша, стремительно шагнув навстречу, с тяжёлым хлопком вбил кулак в брюхо небри-того. Тот, сохраняя на лице наглую ухмылку, сломался в поясе, выпуская воздух из всех от-верстий. Короткая куртка, задравшись, оголила белую, веснушчатую спину. Второй 'маль-чуган', явно не ожидал такой прыти от пожилого пузатенького дядьки и замер с открытым ртом, но в драндулете сидел третий, по-видимому, старшой, обладавший лучшей реакцией. Он начал открывать дверцу, одновременно выдвигаясь наружу, намереваясь выпрыгнуть из автомобиля. Лучше бы он этого не делал. Оставив правую руку под корпусом обездвижен-ного дылды, Павел левой ухватился за широкий кожаный ремень, рывком оторвал тушу от земли и швырнул в распахнувшуюся дверь. Поистине цирковой трюк! Тяжёлое, согнутое почти под острым углом тело, врезалось в старшого, на короткое время оглушив его и капи-тально законопатив проём.

Эти недоумки не знали с кем имеют дело, а если бы им кто-нибудь намекнул, они бы не поверили, полагая, что такие бойцы встречаются только в кино.

Малый, до сих пор стоявший с открытым ртом, наконец-то очухался и попытался дви-нуть необычного дядю кулаком, с зажатой в нём свинчаткой. Паша, легко уклонившись и не слишком мудрствуя, перехватил шаловливую ручонку в запястье и, вывернув её, одновре-менно шлёпнул парня ладонью по носу. Тот вякнул от боли и скособочился, стараясь осла-бить натяжение в смещённом суставе, с опущенного подбородка закапали кровавые сопли.

— Пусти, сука! — Просипел малый.

— Ща! Водить умеешь? Полезай за руль и не высовывайся!

Давление на сустав усилилось, и парень, поскуливая, поспешно зашарил свободной ле-вой рукой по дверце авто в поисках утопленной дверной ручки. Трясущиеся пальцы сколь-зили по металлу. Нащупал, потянул на себя. У японцев всё не как у людей: у нас гора, у них — яма, у нас руль слева, у них — наоборот, поэтому процессу посадки вывернутая рука вовсе не мешала. Паша выпустил её из тисков, только почти полностью затолкав парня на сиденье, гнусаво, как в боевике, сказал: 'Даже не думай', — и захлопнул дверь. Жулик, откинувшись, сидел на водительском месте, более не пытаясь что-либо предпринять, по всему видно, радовался, что дёшево отделался.

Лысый 'мальчик', первым познакомившийся с Пашиным кулаком, выпал из машины и сейчас вовсю старался подняться, упираясь руками в порог 'Тоёты', а третий жулик, пра-вильно оценив ситуацию и свои возможности, уже не помышлял о расправе, он забился в угол, бледное лицо искажено страхом. Возможно, при других обстоятельствах старшой вёл себя нагло, самоуверенно и жестоко. Так то при других. Легко куражиться над слабым.

— Скоро, — с убедительным равнодушием заговорил Паша, цепко удерживая взглядом белую маску, — здесь появится мой приятель. Он не такой добрый. И жить вам останется се-кунд десять от силы. Крабы тоже жрать хотят. Ваш последний шанс — вон отсюда!

Упрашивать не пришлось. 'Мальчик' вздел себя на ноги и торопливо заполз в машину, дверца захлопнулась. 'Тоёта', петляя, рванула в сторону города. И вовремя: из-за поворота показался автобус.

Павел обвёл взглядом окна ближайших, притаившихся за заборами домишек — тёмные стены,