героями людей 'старосв?тскихъ', т. е. представителей прошлаго, отживающаго покол?нія.

Жизнь героевъ пов?сти. Безсодержательность этой жизни. 'Незаконность' этой жизни.

Съ добродушнымъ юморомъ и теплой любовью рисуетъ онъ патріархальную жизнъ двухъ любящихъ, н?жныхъ стариковъ, которые доканчиваютъ свое безобидное, безвредное, но, увы, и безполезное для челов?чества и родины существованіе на маленькомъ кусочк? земли,- кусочк?, отд?ленномъ отъ всего міра 'частоколомъ'. Старички за этимъ частоколомъ остаются чужды всякой 'борьбы за существованіе', не знаютъ высокихъ чувствъ обществевности и патріотизма, они словно не знаютъ даже о томъ, что гд?-то льются челов?ческія слезы,- но они не знаютъ и т?хъ дурныхъ чувствъ, которыя рождаются отъ столкновенія челов?ка съ челов?комъ – ненависти, зависти, честолюбія… Ч?мъ меньше желаній, т?мъ меньше разочарованій,- т?мъ больше душевной тишины, больше счастья. Вотъ почему древніе философы учили, что счастливъ тотъ, кто ум?етъ ограничить свои желанія. Но это будетъ счастье эгоистическое,- для челов?ка, живущаго въ государств?, въ обществ?, нельзя замыкаться только въ кругу своей личной жизни! Гоголь не отм?тилъ 'незаконности' такого эгоистическаго счастья; но, нарисовавъ такихъ 'счастливцевъ', подчеркнувъ, что жизнь ихъ незапятнана зломъ,- онъ, со своей личной точки зр?нія, осудилъ ея безсодержательность, только отдыхать могъ Гоголь въ обществ? добродушныхъ старичковъ, но жить зд?сь онъ не могъ,- ему не хватало зд?сь воздуха… Ихъ жизнь однообразна и пуста,- вс? интересы ихъ сводились къ ?д? и спанью, къ заботамъ о кухн?, кладовой,- ихъ меньше занимали поля съ хл?бомъ и л?са съ дубами, ч?мъ огородъ, садъ и птичій дворъ: это все было ближе къ нимъ, все это было нужн?е имъ,- людямъ съ маленькими потребностями (и къ тому же чуждыми корыстолюбія), ч?мъ крупное хозяйство, которое требуетъ изв?стной ширины экономическаго пониманія.

Простота и чистота ихъ жизни. Отсутствіе любви къ людямъ.

Старички отличались и положительными качествами – они были очень просты, просты 'до святости', невзыскательны, добродушны и общительны,- жили для гостей – по словамъ Гоголя. Они были чисты, какъ д?ти, наивны и дов?рчивы. Эта 'чистота' ихъ старческихъ сердецъ – удивительно подкупающая черта. 'Любопытство' старичковъ не было живой любознательностью, ихъ гостепріимство и любезность не были проявленіемъ любви къ людямъ. Въ общепринятомъ смысл?, любовь къ людямъ т?сно связывается съ 'служеніемъ челов?честву'; эта любовь всегда стремится сроявиться въ д?л?, - оно есть чувство активное, по существу. Этой активностью не отличались чувства старичковъ, и Гоголь не указалъ намъ ни одного добраго д?ла, которое сд?лали бы эти 'добрые', ласковые, гостепріимвые, любезные старички. Въ ихъ душ? н?тъ м?ста злу, но н?тъ м?ста и добру. Ихъ казнить не зa что, но и идеализировать тоже не стоитъ. И мы не стали бы обвинять Гоголя въ такой неум?стной идеализаціи, если бы онъ, рядомъ съ ними, не выставилъ карикатурныхъ реформаторовъ-пом?щиковъ, которые насл?довали им?ніе старичковъ и разорили его. Всл?дствіе такого сопоставленія, выгоднаго для 'старосв?тскихъ пом?щиковъ', есть полныя основанія говорить о попытк? нашего писателя идеализировать своихъ героевъ-стариковъ.

Въ ихъ лиц? Гоголь превозноситъ доброе старое время, уже отошедшее въ прошлое, и казнитъ людей новыхъ,- хищниковъ и эксплуататоровъ, часто безтолковыхъ, недорожившихъ стариной {Въ одномъ м?ст? пов?сти Гоголь прямо осуждаетъ этихъ 'новыхъ людей' съ чисто дворянской сословной точки зр?нія.}.

'Темнота' этой жизни.

Между т?мъ, Гоголь отм?тилъ еще черту ихъ жизни,- черту, которая, въ сущности, тоже должна была пом?шать такой идеализаціи. Люди непросв?щенные и не желающіе себя просв?щать, старички были окружены мракомъ нев?жества,- они стояли на той же ступени развитія, на которой стояли ихъ кр?постные, съ ихъ мистицизмомъ язычества. Темный міръ суев?рій, прим?тъ окружалъ со вс?хъ сторонъ обоихъ старичковъ,- онъ влад?лъ ихъ жизнью и смертью, и бороться съ нимъ они не могли. Стоило Пульхеріи Ивановн? уб?диться, что ея кошечка къ ней не вернется, она пришла къ нел?пой мысли, что, въ вид? кошки, приходила за ней смерть,- и что она умретъ. А?анасій Ивановичъ услышалъ голосъ, его зовущій. Онъ р?шилъ, что это его зоветъ Пульхерія Ивавовна и что онъ умретъ. И оба они умерли. Умерли отъ самовнушенія, отъ непоколебимой в?ры въ то, что какія-то темныя силы властвуютъ надъ безсильнымъ челов?комъ и что бороться не стоитъ. Да и не могли они бороться,- они не знали, во имя чего должны они бороться за жизнь; y нихъ не было сильныхъ интересовъ въ жизни, они не звали ея смысла,- они жили и умерли, какъ деревья, какъ растенія… Жили они безъ душевныхъ потрясеній. Умерли безъ ропота, спокойно и безбол?зненно, ничего собою въ жизнь не внеся, ничего не унеся въ могилу…

'Личныя' причины симпатіи Гоголя къ героямъ пов?сти. Осужденіе этой жизни Гоголемъ.

Быть можетъ, вся симпатія Гоголя къ этимъ старичкамъ проистекала изъ чисто-эгоистическаго чувства. Онъ, съ его в?чной тревогой душевной, съ его боязнью остаться въ мір? только 'существователемъ', слишкомъ метался въ этой жизни, ища себ? жизненныхъ путей. Мы знаемъ, что онъ утомлялся и разочаровывался, что его тянуло въ милую Украину 'отдохнуть', 'сойти на минуту въ сферу этой необыкновенно уединенной жизни'… И вотъ, съ точки зр?нія такого утомленнаго страдальца', этотъ 'полусонъ', 'минута' отдохновенія въ обществ? старичковъ могла показаться ему 'раемъ', который полонъ 'неизъяснимой прелести'. 'И онъ представилъ эту жизнь 'раемъ', хотя добросов?стность его не позволила ему закрыть глаза на крупные недостатки этой жизни. Но Гоголь не зам?тилъ, что главный ея недостатокъ – отсутствіе 'общественнаго самосознанія',- отм?тилъ другіе, какъ-то: душевную скудость старичковъ, ихъ непроглядное нев?жество, онъ даже подъ конецъ пов?сти усумнился въ истинности ихъ взаимной любви. 'Долгой, медленной, почти безчувственвой привычкой' называетъ онъ любовь А?анасія Ивановича; на 'привычку' смахиваютъ и чувства Пульхеріи Ивановны, которая, умирая, заботилась о томъ, чтобы А?анасію Ивановичу готовилось то, что онъ любитъ, чтобы б?лье, ему подаваемое, всегда было чисто и пр.

Отношеніе Гоголя къ 'кр?постному праву' въ пов?сти.

Изображая 'патріархальную пом?щичью жизнь', сытую и безоблачную, Гоголь не коснулся жизни крестьянъ; отрицательныя стороны 'кр?постного права', которое дало возможность героямъ пов?сти, безъ труда, безъ 'борьбы за существованіе', 'безъ зла', провести всю долгую жизнь, совершенно обойдены Гоголемъ. Онъ даже постарался доказать, что, подъ патріархальнымъ управленіемъ 'старосв?тскихъ пом?щиковъ', и крестьяне блаженствовали,- были сыты; 'д?вки' объ?дались фруктами и вареньями, приказчикъ богат?лъ, но отъ этого не б?дн?ли и пом?щики… Стоило появиться въ деревню пом?щикамъ-реформаторамъ, какъ блаженство деревни кончилось: все очень скоро оказалось разореннымъ. Поздн?е такую же патріархальную пом?щичью идиллію, съ полнымъ сознаніемъ причинъ, основаній и посл?дствій ея безнравственности, изобразилъ Гончаровъ въ разсказ? о жизни обывателей Обломовки и ея питомца Ильи Обломова.

Идейные недостатки пов?сти.

Такимъ образомъ, это произведеніе Гоголя, при всей художественности его картинъ, страдаетъ н?которыми недостатками. Причина ихъ коренится въ самомъ автор?: онъ не достаточно сознательно отнесся къ изображаемой жизни; его отношеніе къ героямъ пов?сти страдаетъ неопред?ленностью: начавъ съ идеализаціи, онъ переходитъ постепенно къ осужденію этой жизни. Разсказъ радостный, безоблачный, оканчивается печально: словно, авторъ, подъ конецъ пов?ствованія, увид?лъ самъ всю пошлость, всю мелочность своихъ героевъ. Сквозь 'см?хъ' пробились 'слезы'…

Всесторонность въ изображеніи жизни героевъ.

Своихъ безобидныхъ героевъ Гоголь сум?лъ обрисовать всесторонне: онъ далъ намъ ясное представленіе о томъ, какой видъ извн? им?лъ ихъ домикъ, каковы были комнаты этого домика. Онъ обрисовалъ намъ А?анасія Ивановича и Пульхерію Ивановну въ обществ? ихъ самихъ, въ обществ? знакомыхъ, въ отношеніяхъ къ крестьянамъ и приказчику. Онъ далъ намъ понятіе о томъ, какъ безалаберно вели они свое хозяйство, какъ ихъ обкрадывали и обманывали. Ни одна характерная деталь ихъ быта не ускользнула отъ внимательнаго глаза Гоголя. И вся совокупность этой удивительно-пестрой кучи разныхъ см?шныхъ, трогательныхъ и печальныхъ подробностей даетъ намъ два ясныхъ старческихъ облика.

Литературная исторія пов?сти.

Эта пов?сть Гоголя можетъ быть связана и съ литературой XVIII в?ка; среди произведеній этой поры была очень распространена 'идиллія' – жанръ, въ которомъ изображались всегда идеальные герои, связанные чувствами идеальной любви или дружбы. Гоголь воспользовался избитой канвой, внесъ реализмъ, 'прикр?пилъ къ земл?' сюжетъ, который, обыкновенно, разрабатывался вн? земныхъ отношеній. 'Писатели очень любили такія благодарныя темы, какъ исторія двухъ любящихъ сердецъ, занятыхъ исключительно своимъ чувствомъ,- 'Старосв?тскіе пом?щики' были удачной попыткой зам?нить въ этой тем? романтическіе элементы – реальными и бытовыми. Вм?сто прежнихъ пустынныхъ м?стъ – малороссійская деревня, вм?сто разочарованныхъ героевъ и томныхъ, или страстныхъ героинь – старикъ и старуха' (H. A. Котляревскій). Самъ Гоголь намекаетъ намъ на возможность такого сближенія его произведенія съ старыми 'идилліями', называя въ одномъ м?ст? пов?сти своихъ старичковъ именами двухъ идеальныхъ героевъ старой идилліи – 'Филемономъ и Бавкидою'.

Происхожденіе пов?сти.

Исторія происхожденія пов?сти вполн? выясняется изъ указаній автора, что она основана на воспоминаніяхъ его д?тства. Когда, въ шум? и сует? городской жизни, Гоголь вспоминалъ эти два образа,- ему 'мерещилось былое'. 'Вереница воспоминаній' возникала въ его душ?, когда онъ вспоминалъ 'поющія двери' ихъ деревенскаго домика. Когда л?томъ 1832 г., посл? столичной сутолоки, неудачъ житейскихъ, Гоголь съ?здилъ на родину, онъ, очутившись въ обществ? различныхъ старичковъ-пом?щиковъ, очевидно, чувствовалъ себя такъ, какъ объ этомъ говоритъ въ начал? своей пов?сти. Но отъ этой жизни онъ быль оторванъ уже своей жизнью въ Петербург?, дружбой съ Пушкинымъ,- онъ не могъ уже жить этой жизнью, и онъ осудилъ ее такъ, какъ не могъ бы ее осудить, если бы не пожилъ культурной жизнью столицы. Кипучая жизнь столицы умудрила его,- и онъ, благодаря этому, сум?лъ лучше оц?нить недостатки провинціальной жизни.

'Пов?сть о томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ'.

Зам?тн?е, несомн?нн?е осужденіе этой жизни сказалось въ другой пов?сти этого сборника – 'Пов?сти о томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ'. Въ этомъ произведеніи жизнь захолустной провинціи совершенно лишена того смягчающаго осв?щенія, которое въ пов?сти 'Старосв?тскіе пом?щики' явилось результатомъ личныхъ симпатій и воспоминаній Гоголя.

Жизнь у?зднаго города временъ Гоголя.

Зд?сь онъ рисуетъ не 'дворянское гн?здо', a во всей нагот? представляетъ безотрадную жизнь провинціальныхъ 'существователей' у?зднаго города. И эта жизнь не озарена никакиии высшими интересами; и зд?сь люди, живущіе растительной и животной жизнью,- словно особая порода людей, которая пресмыкается въ пред?лахъ 'частокола', отграничивающаго ихъ отъ жизни бол?е содержательной, бол?е идейной. Но зд?сь н?тъ и сл?да той подкупающей простоты и сердечности, которой озарена жизнь старосв?тскихъ пом?щиковъ,- въ этомъ произведегіи изображено существованіе изломанное, скованное приличіями, порабощенное сплетн? и злоб?… Это – тихое болото, котораго не стоитъ ворошить,- иначе со дна подымется грязь! Въ 'Старосв?тскихъ пом?щикахъ' выведена пара существователей, y которыхъ одна душа, одно сердце, одн? привычки,- зд?сь передъ нами толпа существователей, съ самыми различными сердцами и привычками… Имъ нужно обезопасить себя другъ отъ друга, и потому зд?сь развиты какія-то своеобразныя 'приличія', курьезныя понятія о чести и достоинств? челов?ка. Имъ не прожить такъ мирно своей жизни, какъ прожили герои первой пов?сти, хотя жизнь, которую ведутъ въ этомъ у?здномъ городк?, по существу, мало ч?мъ отличается отъ жизни А?анасія Ивановича и Пульхеріи Ивановны.

Эта жизнь такая же мелочная и праздная. Вс? интересы ея обывателей сводятся къ ?д?, спанью, къ праздной болтовн?. Въ этой безсодержательной жизни всякая мелочь представляетъ огромное значеніе – отсюда любовь къ сплетнямъ, мелкимъ кляузамъ, отсюда развитіе y обывателей города такихъ мелкихъ чувствъ, какъ зависть, подозрительность, обидчивость… Въ такой сфер? н?тъ м?ста глубокимъ и прочнымъ чувствамъ,- пустяка бываетъ достаточно для того,