изготовишь запись свадебной церемонии. Вот и все.
– Но судовой журнал, – последовал новый вопрос, – я имею ввиду его бумажный вариант? Как быть с этим?
– Ну, – пожал плечами Александр, – в крайнем случае скажу, что на радостях забыл зафиксировать это радостное событие.
– Я сейчас же займусь этим.
– Спасибо, Алена.
– И еще одно, капитан? – вопрос настиг его уже у самой двери рубки.
– Да, я слушаю тебя.
– Скажите, – ему показалось, что голос слегка, но ощутимо дрогнул, – что теперь будет со мной? Ведь, «Пассат» похоже, уже не будет летать...
Александр замер, пораженный одной странной мыслью.
Алена что же – боится за свою судьбу? Боится, что ее просто деактивируют и сотрут, когда корабль пойдет на слом? Нет, иногда так и делалось – с теми искинами, которые не представляли ценности. Но такая сложная, самообучающаяся программа как Алена, имеющая такой опыт и память, стоящая дороже иного корабля, бояться за свое будущее не должна.
Кой черт – ведь программа вообще не может бояться!! Что это – обычная стохастическая фишка из обширного арсенала личностного конструкта, как и все прочее – искусная имитация... Или же... Или же и в самом деле те программисты, кто говорит о возможности превращении имитации в подлинник не так уж не правы? В том ли дело, что сектор симуляции эмоций разбалансировался? Или... заработал лучше положенного?
– Тебе не о чем беспокоиться, Алена, – улыбнувшись (как можно непринужденнее) ответил Александр. – Просто тебя перекачают в мобильный блок, и перенесут в новый корабль. – В новый «Пассат».
– Тогда, если это возможно – пусть это будет блок не ниже седьмого класса мощности, – попросила собеседница. В других мне будет не хватать ресурса для нормальной работы, а мне бы хотелось... мне бы не хотелось впадать в спячку.
– Ну конечно же, мы так и сделаем.
...На «Александре Громовой» принимали пленных.
Уныло тащились мобилизованные и контрактники, привычно маршировали руки назад наемники, зло бросали взгляды исподлобья жрецы и легионеры, равнодушно шли немолодые, со страхом озирались юные...
Белые, черные, смуглые, бородатые, лысые... Люди с разбитых вдребезги и просто пришедших в негодность кораблей, снятые со шлюпок, выловленные среди обломков, где болтались в скафандрах, ожидая конца от недостатка кислорода. Десантники, которые так и не сели в свои десантные баржи, пилоты, чьи машины зачастую были разбиты еще на флайдеках, канониры, так и не выстрелившие ни разу.
Все они поступали в распоряжении командира комендантского взвода, старшего лейтенанта Импалы де Орсини – отпрыска знаменитой фамилии, впрочем, политики всегда сторонившейся, и предпочитавшей всему иному старый добрый скорчер. Она производила на пленных весьма сильное впечатление – высокая (чуть выше семи футов), могучая амазонка, взиравшая на мир сверху вниз сверкавшими на черном как ночь лице глазами, одним своим видом отбивала любую мысль о сопротивлении. А когда она улыбалась, ее ослепительно белые зубы невольно вызывали воспоминания о том, что далекие предки этой дамы иногда грешили людоедством.
Вот взгляд ее привлек некий тип, выделявшийся даже в этой пестрой толпе – очень малорослый, какой-то облезлый, в древних очках, на котором сутана жреца высокого посвящения болталась как на палке.
– А это кто такой? – сверху вниз посмотрела на него командир комендантского взвода.
Человечек вздрогнул, сжавшись в комок.
– Кто ты такой, я спрашиваю? – рявкнула Импала. Тот что-то жалобно пропищал.
– Громче говори!
– Главный историограф Козлов, – заплетающимся языком сообщил тот.
– Не поняла, – уставилась на него лейтенант, – чей ты главный историограф?
Ее слова потонули в хохоте окружающих. Смеялся даже кто-то из пленных.
Там же. Тогда же.
– Значит, они не успели его уничтожить?
– Так точно.
– Знатный трофей, что я еще могу сказать!
Вопрос был задан генерал-майором тыловой службы, со знаками Управления денежно-вещевого довольствия на рукаве, а отвечала на него ничем не примечательная на вид капитан второго ранга.
Только вот речь шла не о каком-нибудь складе консервов или парадной формы Темной Лиги. Нет – о вещах совсем других.
– И вы уже что-нибудь накопали?
– Разумеется. Вообще-то, я вам скажу, этот полевой архив ОСБ вещ весьма интересная. Вот хотя бы нами обнаружены любопытные материалы на одного важного типа в Икарийской конфедерации. Очень большая шишка, с большими связями и даже собственной агентурой. Компромата – выше головы! Тут и контрабанда запрещенным оружием, и даже пиратство. Прошу добро на его немедленную разработку. Материалы я вам предоставлю в ближайшее время. Кстати говоря...
– Нечего нам больше делать?! – фыркнула генерал. – Забыли, что ли – сейчас война! Вот когда закончим с Лигой, тогда и займемся... Икарийской конфедерацией. Что-то есть еще?
– Да еще одна мелочь. Сейчас всякие важные шишки Лиги и этой поганой ихней церкви побегут как тараканы – как ловить будем? Как пить дать – начнут маскироваться под обычных пленных – каптеров да лекарей! – озабоченно протянула собеседница.
Не надо беспокоится – у меня тут – она похлопала рукой по ноутбуку, – данные на почти всех ихних деятелей с портретами.
Сейчас разошлем по частям, загрузим в опознаватели – и пусть хоть в ассенизаторов маскируются.
...К борту «Антонины Великой» медленно подходил тяжело раненный корабль.
С первого же взгляда было ясно, что «Пассат» больше не будет ни воевать, ни даже, скорее всего, летать. Пожалуй, любой бы сказал, что его команде очень повезло, что она жива и в основном невредима.
Вот они сблизились почти вплотную. Из глухого, черного борта дредноута выдвинулась телескопическая штанга, толщиной вполне сопоставимая с охотником. Ничего похожего на гибкие стыковочные металлопластиковые рукава гражданских судов или выносные причальные площадки тут и близко не было – все было на высшем техническом уровне.
На конце штанги разомкнули губы громадные щипцы.
Вот они осторожно перехватили «Пассат» поперек тела аккурат в середине – примерно, как гуляка держит банку с пивом (соотношение массы и размера было как раз соответствующее). Затем на конце штанги возник выдвижной шлюз, и сомкнулся с переходным тамбуром космополовцев.
Вошли в гнезда разъемы энерговодов, патрубки водо– и воздухопроводов, энерганных магистралей и связи... Маленький фрегат и линкор стали на время единым целым.
Наконец, пшикнув напоследок уравнивающимся давлением, открылись двери шлюз-камер.
Стоящий со амазонской стороны часовой – широкоплечая и плотная девчонка козырнула стоявшему с другой стороны Клайву Льюису – как велит обычай.
Милисента неподвижно сидела в каюте, обреченно сложив руки на коленях.
Все случившееся окончательно высосало все ее силы.
