Она покосилась на спидометр. — Почти.

Как, всё равно слишком быстро?!

— Ненавижу медленно ездить, — проворчал я, но позволил стрелке спидометра съехать вниз ещё на одно деление.

— Это, по-твоему, медленно? — спросила она.

— Хватит комментировать мою езду, — отрезал я. Сколько раз она уже уклонялась от ответа на мой вопрос? Три? Четыре? Неужели её догадки так ужасающи? Я должен был знать — и немедленно! — Я всё еще жду, когда же ты приступишь к рассказу о своей последней, свеженькой теории.

Белла вновь закусила губу. На её лице появилось страдальческое, почти болезненное выражение.

Я сдержал своё нетерпение и смягчил голос — не хотелось, чтобы она так расстраивалась.

— Обещаю не смеяться, — поклялся я, надеясь, что смущение — это единственное, из-за чего она боится открыть рот.

— Я больше опасаюсь, что ты на меня рассердишься, — прошептала она.

Усилием воли я заставил свой голос звучать бесстрастно:

— Всё так плохо?

— Хуже некуда.

Она опустила глаза, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом. А время шло.

— Ну же, давай! — не выдержал я.

Она жалобно протянула:

— Не знаю, с чего начать.

— Почему бы тебе не начать с начала?

Я припомнил её слова, сказанные в начале обеда:

— Ты говорила, что не сама додумалась до этого.

— Нет, не сама, — согласилась она и опять замолчала.

Я пытался сообразить, что могло послужить для неё источником вдохновения.

— Что включило твоего детектива на этот раз? Книга? Кино?

Эх, надо было мне устроить инспекцию книжному собранию Беллы! Интересно, имеются ли Брэм Стокер или Энн Райс среди её дешёвых изданий в потрёпанных бумажных обложках...

— Нет, — повторила она, — это было в субботу, на пляже.

Этого я не ожидал. Впрочем, местные сплетни о нас никогда не доходили до чего-то слишком из ряда вон выходящего — что, собственно, и было реальным положением вещей. Какой-то новый слух, который я проворонил? Белла подняла взгляд и увидела на моём лице недоумение пополам с озадаченностью.

— Я встретила своего друга детства — Джейкоба Блэка, — продолжила она. — Его отец и Чарли дружат с тех пор, как я ещё пешком под стол ходила.

Джейкоб Блэк... Имя было незнакомым, однако напомнило о чём-то… давнем, полузабытом... Уставившись в ветровое стекло, я погрузился в воспоминания. Казалось, ещё немного — и я ухвачу ниточку...

— Его отец — один из квилиутских старейшин, — подсказала она.

Джейкоб Блэк. Эфраим Блэк. Потомок, без сомнения.

Это была катастрофа.

Она знала правду.

Машина летела, следуя тёмной извилистой дороге, и такими же тёмными и мечущимися были мои мысли. А тело — тело превратилось в камень, застыло в мучении, и только руки совершали автоматические, едва заметные движения, направляя бег автомобиля.

Она знала правду.

Но... Если она всё узнала ещё в субботу... значит она знала это и весь сегодняшний вечер... и однако...

— Мы пошли прогуляться, — продолжала она, — и он рассказывал мне некоторые старые легенды — этакие страшилки для дошкольников. Одна из них была...

Она замолчала, но теперь понукать её было незачем, я знал, что она собирается сказать. Единственной загадкой оставалось то, почему она до сих пор здесь, со мной.

— Продолжай, — проронил я.

— Про вампиров, — едва слышно выдохнула она.

Знать, что ей известна правда, было само по себе ужасно, но слышать это мерзкое слово произнесенным вслух, да ещё и её устами — ужасней во много раз. Я содрогнулся при этих звуках и вновь овладеть собой стоило мне больших усилий.

— И, конечно, ты тут же подумала, что я?..

— Нет. Он... имел в виду всю вашу семью.

Какая насмешка судьбы, что именно прямой потомок Эфраима нарушил договор, который тот поклялся соблюдать. Внук или, скорей всего, правнук. Сколько лет назад это было? Семьдесят?

Я должен был раньше сообразить, что опасность исходила не от стариков, верящих в легенды! Угроза разоблачения заключалась прежде всего в скептицизме и неверии представителей младшего поколения — они воспринимали древние сказания как небылицы для детишек и смеялись над тем, что считали нелепыми предрассудками выживших из ума 'предков'.

Итак, договор утратил силу, и теперь у меня были развязаны руки, чтобы вырезать всё маленькое, беззащитное племя на побережье — если бы я имел наклонности мясника. Эфраим и его стая защитников были давным-давно мертвы…

— Он думал, что это просто глупое суеверие, — вдруг зачастила Белла. По её голосу было понятно, что она чем-то сильно встревожена. — Он только хотел развлечь меня... Он не ожидал, что я восприму его сказки всерьёз.

Краем глаза я видел, как она нервно выкручивает себе пальцы.

Повисла короткая пауза.

— Я сама виновата, — наконец сказала она, повесив голову, словно стыдясь, — он не хотел рассказывать, я вынудила его.

— Да ну? — Сохранять бесстрастие уже не составляло особого труда. Худшее было позади. Чем дольше мы будем говорить о деталях разоблачения, тем дальше будет откладываться момент, когда придётся говорить о его последствиях.

— Лорен сказала кое-что про тебя, пытаясь меня разозлить, — Белла поморщилась при воспоминании. Я недоумевал, с какой стати Белле злиться на кого-то за разговоры обо мне, как бы неприятны они ни были… — А потом парень-индеец постарше сказал, что никто из вашей семьи никогда не бывает в резервации. Было такое впечатление, будто он хотел сказать что-то другое. Ну и вот... Когда мы с Джейкобом пошли прогуляться, я и вытянула из него всё.

Её голова поникла ещё больше, а на лице появилось виноватое выражение.

Я отвернулся от неё и горько рассмеялся. Интересно, и в чём же она чувствует себя виноватой? Разве она способна натворить что-то такое, за что стала бы себя так казнить?

— Как вытянула? — спросил я.

— Я попыталась пофлиртовать, и это сработало гораздо лучше, чем я ожидала, — объяснила она. В её голосе слышалась недоумение при воспоминании о своём неожиданном успехе.

Вот это да! Учитывая, насколько она притягательна для всего мужского рода, когда даже не осознаёт этого, остаётся только гадать, насколько ошеломляющее впечатление она может произвести, когда прилагает усилия для вящей привлекательности! Внезапно мне стало жаль ничего не подозревающего мальчишки, подвергшегося такому массированному нападению.

— Вот уж на что я не прочь был бы посмотреть, — рассмеялся я с изрядной долей чёрного юмора. Действительно, куда как весело было бы наблюдать за реакцией мальчишки, будучи при этом свидетелем собственной гибели. Обхохочешься. — И ты ещё обвиняешь меня, что я 'ослепляю людей своим великолепием'. Бедный Джейкоб Блэк.

Странно, но я не особенно злился на источник моего разоблачения. Он сделал это не нарочно. Да и кто бы устоял перед этой девушкой и не дал бы ей того, чего ей хочется? Нет, я мог лишь испытывать сочувствие к несчастному мальчику: наверняка, бедняга потерял покой и сон.

Щёки Беллы вспыхнули таким ярким румянцем, что его жар, казалось, нагрел воздух между нами. Я пытался поймать её взгляд, но она отвернулась к окну. И молчала.

— И что ты предприняла потом? — спросил я. Пора было вернуться к нашей страшилке.

— Пошарила в Интернете.

Как всегда, деловой подход.

— И там ты нашла подтверждение своим догадкам?

— Нет, — ответила она, — ничего не подошло. Полно всякой чуши. А потом...

И она снова замкнула рот на замок.

— Что? — настаивал я. Что она нашла? Какое объяснение кошмару?

Прошло ещё несколько томительных секунд, а потом она прошептала: — Я решила, что мне всё равно.

На краткий миг шок парализовал мои мыслительные способности. А когда я опомнился, все кусочки головоломки сошлись. Вот почему сегодня вечером она отослала своих подруг, а сама осталась. Осталась со мной. Вот почему она вновь села в мою машину, вместо того, чтобы убежать подальше, крича караул…

Её реакции полностью противоречили здравому смыслу. Они всегда были шиворот-навыворот. Белла притягивала к себе опасность. Она говорила ей 'добро пожаловать'.

— Всё равно? — пробормотал я сквозь стиснутые зубы. Нет, вы только послушайте её! Как я мог защищать кого-то, кто так…