— синонимы; они различаются между собой примерно как русское «говорить» и
«молвить», «изрекать». Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот
и другой греческие глаголы окажутся переведенными как «молвить» или
«сказать». Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям
отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют
пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в
русском переводе.
Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения
трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их
последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о
времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому
читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к
одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого
цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не
прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала
три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов («Царь Эдип», 'Эдип в
Колоне', «Антигона») и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя
на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше
двух остальных «Антигона» (ок. 442 г.) оказывается при размещении по
сюжетному принципу после «Эдипа в Колоне», созданного в самом конце жизни
поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла («Аякс»,
«Филоктет», «Электра») — опять в той последовательности, в какой находятся
изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены
«Трахинянки»; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных
папирусных фрагментах драма сатиров «Следопыты», за которой идут отрывки из
других не сохранившихся драм.
ЦАРЬ ЭДИП
О времени постановки трагедии не сохранилось документальных
свидетельств. Дикеарх, ученик Аристотеля, оставил сообщение, что в
соревновании трагических поэтов Софокл, поставив «Царя Эдипа», уступил
первое место Филоклу (АС, 96) — племяннику Эсхила, плодовитому поэту, от
которого практически ничего не сохранилось. Так как мы не знаем ни того, с
какими драмами в тетралогии Софокла был объединен «Царь Эдип», ни с чем
выступил его соперник Филокл, то бессмысленно гадать о причинах решения
афинских судей, по поводу которого много веков спустя негодовал греческий
ритор Аристид (АС, 49).
Современные ученые обычно датируют «Царя Эдипа» первой половиной 20-х
годов V в., приводя в пользу этого следующие доводы: 1) вводя в сюжет
трагедии моровую язву, не известную из других источников, Софокл находился
под впечатлением эпидемии, поражавшей Афины в 430, 429 и 426 гг.; 2) в
поставленных в 425 г. «Ахарнянах» Аристофана пародируется (ст. 27)
восклицание софокловского царя Эдипа (ст. 629); 3) в целом ряде стихов
аристофановских «Всадников» ( 424 г .) тоже можно предполагать пародию на
«Царя Эдипа». Таким образом, «Царь Эдип» должен был быть поставлен не раньше
429-426 и не позже 425 г . {См. подробнее: Knox В. M. W. Date of the 'Oedipus
Tyrannus' of Sophocles // American Journal of Philology. 1956. V. 77. P.
133-147. В недавнее время была предложена датировка «Царя Эдипа» 433 г.
(Muller С. W. Zur Datierung des Sophokleischen Odipus / Akad. d. Wissensch.
Mainz, 1984), причем, помимо постулируемого влияния этой трагедии на
еврипидовского «Ипполита» (428), автор очень враждебно относится к
достаточно обоснованным попыткам связать «Царя Эдипа» с событиями начала
Пелопоннесской войны. С точки зрения относительной хронологии творчества
Софокла предложение Мюллера ничего не меняет: «Царь Эдип» все равно
оказывается между тремя «ранними» трагедиями («Аякс», «Антигона»,
«Трахинянки») и тремя остальными, более поздними.} Название «Царь Эдип» было
дано трагедии, по-видимому, в более позднее время, чтобы отличить ее от
другого софокловского «Эдипа», действие которого происходит в Колоне (АС 96,
97). Первоначально трагедия называлась, скорее всего, просто «Эдип», как
одноименные произведения Эсхила и Еврипида (см. ниже).
Миф, положенный в основу трагедии, известен уже из гомеровских поэм,
где он, однако, не получает столь мрачного завершения: хотя Эдип по
неведению и женился на собственной матери (эпос называет ее Эпикастой), боги
вскоре раскрыли тайну нечестивого брака. Эпикаста, не вынеся страшного
разоблачения, повесилась, а Эдип остался царствовать в Фивах, не помышляя о
самоослеплении (Од. XI, 271-280 и схол. к ст. 275). В другом месте (Ил.
XXIII, 679 сл.) сообщается о надгробных играх по павшему Эдипу, — вероятно,
он погиб, защищая свою землю и свои стада от врагов (ср. Гес. Т. и Д,
161-163).
Дальнейшее развитие миф получил в не дошедшей до нас киклической поэме
«Эдиподия» (VII-VI вв.), о которой мы знаем очень немного, но один момент из
нее очень важен: четверо детей Эдипа (Этеокл, Полиник, Антигона, Исмена)
родились от брака не с Эпикастой, а с некоей Евриганеей, взятой Эдипом в
жены после смерти Эпикасты (Паве. IX, 5,10). Таким образом, в «Эдиподии» над
детьми не тяготело проклятие рожденья от инцестуозного брака, почему еще в V
в. акрагантский правитель Ферон без всяких оговорок возводил свою
родословную к Полинику. В связи с этим в прославляющей Ферона II Олимпийской
оде Пиндара (38-42) мы находим указание на убийство Эдипом Лаия, вследствие
чего осуществилось древнее пророчество, данное некогда Лаию в Дельфах.
Содержание этого пророчества сохранилось только в более поздних источниках -
Палатинской антологии (XIV, 76, ст. 1-3) и в средневековых рукописях Софокла
(АС 98) и Еврипида (при трагедии «Финикиянки»). Как видно, здесь Лаию
предсказывалась смерть от руки сына в наказание за совращение им юного
Хрисиппа, сына Пелопа. У Софокла на этот мотив нет ни малейшего намека, хотя
он и был использован Еврипидом в трагедии «Хрисипп» (ок. 411-409), до нас не
дошедшей.
Не сохранились также две первые части фиванской трилогии Эсхила -
«Лаий» и «Эдип», и только по третьей части — трагедии «Семеро против Фив» -
мы можем установить, что в версии Эсхила Аполлон предостерегал Лаия от
рождения сына, так как это поведет к гибели фиванского царства (742-749).
Вероятно, Эсхил был первым автором, который, отступив от эпической версии,
развил мотив инцестуозного брака, сделав Этеокла и Полиника, Антигону и
Йемену детьми Эдипа от собственной матери.
В этой связи важно отметить, что в пророчествах совершенно отсутствует
предостережение, которое могло бы быть адресовано супруге Лаия, — опасаться
соединения с могущим родиться сыном, да и у Софокла предсказание о женитьбе
