— Он поддерживал себя в форме, — кратко пояснил Паша.
— И гости тоже?
— Не-а, он сюда никого не водил.
Они вышли, и Реми, обернувшись, уставился на соседствующие двери дворницкой и спортзала.
— Ты не находишь это странным?.. — Он еще не успел договорить, как Кис уже кивнул ему и задавал вопрос Паше:
— За стеной дворницкой комнаты есть еще что-то?
— Почему там должно быть еще что-то?
— Потому что спортзал площадью раз в двадцать больше, чем эта каморка!
— А-а… Так бы и спросили… Не, спортзал просто выдается из подвала и уходит в сад, вернее, под сад.
— Зачем?
— А где вы хотите, чтобы его Тимур разместил? — удивился Паша. — Тут больше места нету.
Действительно. Глупый вопрос.
Вернувшись в дом, Кис едва заметно кивнул Реми и сообщил небрежно:
— Пойду покумекаю с вашей уборщицей маленько… Она где?
— Не знаю… Ушла, должно быть, — без всякого энтузиазма ответил Паша.
— А разве она вам не докладывает, когда уходит?
— Ну… Обычно докладывает… А зачем она вам?
Но Кис уже скрылся из комнаты, оставив Реми наедине с молодыми супругами. Ему предстояло занять их, чтобы они не поволоклись вслед за Алексеем и не помешали беседовать с уборщицей.
Реми внимательно посмотрел на обоих: Паша все больше отводил глаза, тогда как Барбара не сводила с него загадочно-обещающий взгляд на протяжении всего их путешествия по дому.
— Вы говорите по-английски? — обратился француз к ней.
— Нет. И мой муж не говорит, — ответила она по-русски.
Реми подумал.
'Видео, — наконец произнес он. — Кас-сет ви-де-о.
Варвара поняла и, легонько кивнув ему — мол, следуйте за мной, — провела его в телевизионную комнату, где Реми перебрал все фильмы. Судя по этикеткам, набор был почти тот же — эротические и порнографические фильмы, боевики — все вперемешку. Исключение было сделано для Вуди Аллена и Верховена, присутствовавших здесь в качестве «серьезного» кино. И снова разрозненные номера. Он знаками дал понять Варе, что его интересуют недостающие кассеты. Варя поманила его в кабинет, где Реми нашел еще несколько кассет — первую, тридцать вторую, тридцать восьмую…
Все равно недоставало несколько. Но, собственно, зачем они Реми? Из любви к порядку разве что… У нормальных людей есть место, где хранятся видеокассеты, — полки или ящики, видеотека, одним словом. У Тимура, кажется, ее не было.
Ну и что с того? Ничего.
Глава 15
Звонок мобильного застал Киса на выходе с дачи Тимура. Ваня отчитался: среди нескольких статей, явно или не явно рекламировавших марку Версаче, была одна, которую он счел наиболее интересной: она была подписана Александрой Касьяновой.
'Изысканный и капризный, с ощутимым привкусом роскоши, всего того, что называют словом «люкс», стиль Версаче завораживает и притягивает. Версаче любят не за качество — кто из уважающих себя кутюрье не предложит вам превосходного качества? — его любят за ту линию в одежде, за ту маленькую деталь, за то колдовское сочетание формы, фактуры и цвета, которое делает облик человека неповторимо-индивидуальным, которое делает его
— Я сделал ксерокс с нее, — сообщил он. — С других делать?
— Думаю, что ты нашел именно то, что нам нужно, — медленно проговорил Кис. — Другие вряд ли понадобятся…
По дороге домой Кис спросил Реми, что он думает о Версаче.
— Я? — удивился тот. — Я о нем ничего не думаю. Он мне не по карману.
— Ну а был бы по карману?
— Я предпочитаю одеваться у кого-нибудь из французов… Тед Лапидус, Даниель Хештер, Хьюго Босс… Что-нибудь поспокойней. У Версаче слишком кричащий стиль… У нас в Париже его не очень жалуют.
— А вот Александра написала о нем статью, в которой хвалит его за «колдовское» сочетание цвета и формы.
— Вот как? Впрочем, о вкусах не спорят.
— Вряд ли это вопрос вкуса… Думаю, статья заказная.
— Я думал, что Александра — независимая журналистка.
— Когда хорошо платят — все зависимые.
— Что ж ей, по-твоему, Версаче платил?
— Бог с тобой, конечно, нет. У нас кто-то в него деньги вкладывал, раскручивал марку. И судя по тому, как раскручивал, деньги были большие. Очень большие.
— Статья недавняя?
— Давняя. Пару месяцев спустя после убийства модельера.
— И ты думаешь, что это Андрей заказал?
— Если допустить, что мы на верном пути и Андрей Зубков участвовал в продвижении Версаче на русском рынке — то тогда и Александра вписывается в картину. Она его давешняя подружка, репутация у нее как у журналистки отменная, статья, подписанная ею, должна была прозвучать мощно — это примерно то, что ему нужно было… Он ей, полагаю, заплатил хорошие деньги — она ему и услужила.
— Кис, а что мы, собственно, во всем этом ищем?
— Сам не знаю. Не нравится мне, что Зубков нам наврал. Не нравится, что реклама на одежду Версаче была втиснута каким-то обходным способом — в рекламные ролики других фирм, которые выложили немалые денежки агентству за свою рекламу и заодно — не ведая того — за Версаче. Я только не понимаю: зачем надо было морочить себе голову и устраивать этот акробатический трюк с рекламой на Версаче, а не просто прикарманить деньги за нее?
— А объем продаж? Им же надо было как-то отчитаться перед заказчиком! Если объем продаж не возрастает, то заказчик начинает беспокоиться, начинает вникать: а ну, покажите-ка мне рекламу, да как она сделана, да отчего не работает, не производит эффекта и не приносит прибыли? А так — реклама, хоть и завуалированная, проходит, доходы фирмы-заказчика растут, и никто не интересуется, какая такая реклама умножает их доходы — лишь бы умножала…
— Вот я и говорю: Андрей с Тимуром аферы проворачивал, а нам что сказал? Что едва знаком! Припрем Андрея к стенке, посмотрим, что он расскажет. Да и вообще в этой истории странно все. Надо заметить, что девушки положили удачное начало со всеми своими выдумками. Мы завязли до зубов в странностях и продолжаем успешно в них барахтаться! Евдокия, слышишь, уборщица, сильно удивилась, когда я сказал ей, что Варя, по моим сведениям, — домработница. «Что вы, Варвара скорее домоправительница здесь. А домработница — это я… Она просто скромная, Варя, при посторонних умеет себя вести, свое место знает. Вот кто-то и решил, что она домработница. А так — она у нас тут главная. Вместе с мужем. У них, конечно, своя работа есть — Варя вещами и покупками ведает, Паша делает по хозяйству кое — какую работу — мужскую, что называется. Что надо — починит, кусты пострижет, пьяного гостя вынесет…» Ну, не странно ли? Что ты на это скажешь?
