Битва завершилась, но колонистам предстояло немало работы. Следовало закрыть пробоины в стене, позаботиться и о раненых, и об убитых. Раненых отнесли в лазарет, а трупы сложили в погребе. До похорон необходимо было опознать их, чтобы близкие имели возможность попрощаться с теми, кого любили. Некоторые трупы были так изуродованы, что идентификация казалась невозможной. Этих несчастных сложили отдельно. Те, кто выжил, медленно проходили мимо, сквозь слезы пытаясь различить знакомые черты.

Подбирать трупы, идентифицировать и складывать их — работа не из приятных. Но все понимали, что необходимо выполнить долг по отношению к павшим. Многие из выживших участников битвы были слишком изнурены, и душевно и физически, и тяжкая обязанность пала на тех, кто оставался в Миссии, охраняя ее последние рубежи и защищая умирающих в лазарете. Полковнику Уильяму Хэнду и Отто пришлось оставить боевой пост у главных ворот и взвалить на себя заботы о мертвых. Количество трупов все прибавлялось, так как многие раненые умирали, не успев получить первой помощи.

Оба старых вояки приступили к делу без всякого содрогания. За свою жизнь они перевидали столько убитых, что давно отвыкли различать в каждом трупе человека, которым тот был прежде. Им помогал Тобиас Мун. Ему не позволили сражаться за стенами Миссии, так как в суматохе битвы его вполне могли принять за врага. Теперь он относил убитых в длинный узкий подвал и складывал, аккуратными рядами. Руки его не уставали под тяжестью ноши, и он продолжал эту печальную работу еще долго после того, как прокаженные, вконец измученные, вынуждены были отправиться отдыхать. Мун радовался, что и ему выпала наконец возможность принести пользу. Покойников он ничуть не боялся. В конце концов, он сам бывал по ту сторону смерти.

Уильям Хэнд медленно ходил между рядами трупов, давал каждому телу номер и отмечал в специальной описи особые приметы. Отто собирал в специальные мешки разрозненные части тел. Предполагалось, что впоследствии их владельцы будут найдены, пока же Отто просто сваливал останки в углу и благодарил Бога за то, что на Лакриме Кристи не водятся крысы. Куча останков уже доходила карлику до груди. Вывалив в очередной раз содержимое своего мешка, он повернулся к полковнику.

— Господи Иисусе, ну и вонь. Мы скоро задохнемся. Нужно было по крайне мере хранить жмуриков в помещении, где есть окна.

— Продезинфицируй тут все хорошенько, — посоветовал полковник, не отрываясь от своих записей. — А если, не дай Бог, увидишь червяка или какую другую гадость, мигом прихлопни.

— Продезинфицируешь тут, как же, — буркнул Отто. — Святая Би все средства отправила в лазарет. Она даже запасы спиртного конфисковала для медицинских нужд. Нет, полковник, в следующий раз мы никому не позволим отвлечь нас от драки. Лучше протаранить своим горбом целую армию хэйденов, чем служить в похоронной команде. — Карлик огляделся вокруг и смолк. — Мы многих потеряли, полковник, — добавил он несколько секунд спустя. — Многих славных ребят. В бою полегло пятнадцать, а то и двадцать процентов населения Миссии. Это чертовски много. А к утру мертвых будет еще больше.

— Все познается в сравнении. Мы потеряли многих, а хэйдены — всех до единого. Так что мы в явном выигрыше.

— Ты прав. Но нужно взглянуть правде в глаза. Пока они хотели лишь испытать, насколько крепка наша оборона, и выслали пробный отряд. Я уверен, основная их армия сейчас скрывается где-то поблизости, в джунглях. Наверняка ублюдки обдумывают полученный урок. В любое время можно ждать новой атаки.

— Знаешь, Отто, что я в тебе особенно ценю? — проворчал полковник. — Оптимизм и жизнерадостность. Слушай, тебе что, нечего больше делать?

— Так точно. Оторванных деталей больше не осталось. Я только что собрал в корзинку последние. Не представляю, как мы будем крепить на место уши, зубы и прочие мелочи. Конечно, можно сварить из этой требухи мыло. А если дела пойдут плохо, на худой конец она и на суп сгодится.

Полковник наконец поднял голову и пристально взглянул на Отто.

— Ты никак из семьи каннибалов.

— Говоря откровенно, по праздникам мы иногда баловались человечинкой. Но ели исключительно тех, кто нам чем-то насолил.

— Готово, — раздался с порога голос Тобиаса Муна. — Тел больше не осталось. Хотя не исключено, что вскоре они появятся вновь. В лазарете много тяжелораненых. Думаю, вам лучше отдохнуть. Я тут все сделаю.

— Парень, ты просто уникум. Все жители Миссии буквально валятся с ног. Отто, перерыв. Мы с тобой заслужили право подкрепить свои силы.

Боевые товарищи, отойдя подальше от трупов, опустились прямо на пол и привалились к стене подвала. Отто, не теряя времени, извлек откуда-то видавшую виды железную фляжку и заговорщически подмигнул полковнику. Оба сделали по хорошему глотку. Мун неуверенно направился к дверям, но Хэнд окликнул его.

— Составьте нам компанию, сэр Мун. Вам тоже не помешает немного расслабиться, хотя вы и не устали. Присаживайтесь. Не возражаете против капельки славного тонизирующего средства?

— Спасибо, — кивнул Мун.

Алкоголь не оказывал на него ни малейшего действия, но тем не менее он взял протянутую фляжку. Мун понимал, что отказом не на шутку обидит полковника и Отто. Опустившись на пол, он сделал осторожный глоток и вернул фляжку полковнику.

— Довольно необычный вкус… Отто оглушительно расхохотался.

— Ох, приятель, ну вы и скажете. Да разве во вкусе дело! Вы ведь только что вернулись с главной площади? Есть какие-нибудь интересные новости?

Прежде чем ответить, Мун помешкал. Ему пришлось в течение нескольких секунд рассмотреть весь поток известной информации сквозь призму того, что большинство людей считает интересным.

— Пробоины в стене заделали, — сообщил он наконец. — Пожары, судя по всему, не причинили Миссии серьезного урона.

— А люди, Мун? — нетерпеливо перебил Хэнд. — Как дела у твоих друзей, легендарных героев?

— Дезсталкер был тяжело ранен, но уже поправился. Хэйзел Д'Арк и Миднайт Блю помогают Матери Беатрисе ухаживать за ранеными в госпитале. Бонни Бедлам тоже получила серьезные повреждения, однако процесс регенерации идет с удивительной скоростью и через пару часов она будет совершенно здорова. Тех, кто прошел Безумный Лабиринт, нелегко убить.

— Да, — протянул полковник. — Мы это заметили. Возможно, вас даже наша чертова хворь не возьмет. — Полковник устремил на Муна пронзительный взгляд и добавил: — Скажите, сэр Мун, а что вы будете делать, если хэйдены сломают нашу оборону и ворвутся в Миссию? Сражаться против представителей своей расы?

— Да, — без промедления ответил Мун. — Я больше не хэйден, хотя еще и не человек. И я чувствую общность только со своими друзьями.

— В конце концов, хоть мы и люди, мы тоже ценим только две вещи, — произнес полковник, вновь поднося фляжку к своим серым губам. — Дружбу и честь. Все прочее не имеет значения.

— А если требования чести заставят вас поступиться дружбой? — спросил Мун.

— Да вы хитрец, — усмехнулся Хэнд. — Я так понимаю, вы хотите узнать, останется ли моим другом человек, лишившийся чести?

— Честно говоря, я совсем запутался, — со вздохом признался Мун. — Быть человеком очень трудно.

— Хлебните еще раз, может, в голове прояснится, — посоветовал Отто.