возразила мать Беатриса. — Господь здесь ни при чем. И вы наверняка имели возможность убедиться, что зло не бывает бесконечно. Разве это не вселяет в вас надежду?

Монахиня опустилась на ступеньки рядом с Оуэном и принялась вытирать руки влажной тряпкой. Под ногтями у нее все еще темнели ободки запекшейся крови.

— А почему вы решили отправиться сюда? — спросила Хэйзел. — Мало видели смертей на Техносе III?

— Я приехала сюда, потому что я здесь нужна, — пояснила мать Беатриса. — А почему вы с Оуэном постоянно ищете новых опасностей?

— Думаю, по той же причине, — вступил в разговор Дезсталкер. — Люди нуждаются в нашей помощи. Мы способны на то, что не по силам никому другому. Как ни смешно, я до сих пор верю в долг и честь, хотя сегодня в моде совсем другие понятия. Например, взаимная выгода и разумный компромисс.

Мать Беатриса улыбнулась.

— Значит, вы тоже способны услышать глас Божий. И, как и я, не можете оставаться глухи к его велениям.

— Что до меня, я сражаюсь вовсе не по велению Бога. Просто я хорошо умею делать это, — упрямо возразила Хэйзел. — Насколько я себя помню, я всегда убивала, и меня, в свою очередь, тоже хотели убить. Неужели все это совершалось по соизволению Бога?

— Значение имеет не только то, что вы совершили, но и причины, подвигнувшие вас на тот или иной поступок, — терпеливым ровным голосом растолковывала мать Беатриса. — Важно, во имя чего вы сражались и убивали. Господь наградил вас даром воина, Хэйзел, и предоставил возможность распорядиться им по своему усмотрению.

— А я вот никак не могу считать себя прирожденным воином, — сообщил Дезсталкер. — Я стал им наперекор собственному желанию. Под давлением обстоятельств.

— Это понятно, — кивнула головой мать Беатриса. — Я думаю, вряд ли человек, находящийся в здравом уме, мечтает стать героем. Ведь истории о подвигах героев редко имеют хороший конец. Вы избрали удел воина, потому что не могли стоять в стороне и наблюдать, как зло одерживает все новые победы. По моему убеждению, Оуэн, самые лучшие воины получаются именно из людей, которые не любят и не хотят воевать, однако вступают в бой, потому что не могут иначе. Я тоже не хотела быть святой. До сих пор, когда слышу это слово, меня коробит. Господи, сейчас я могу признаться, что предалась Церкви лишь для того, чтобы не выходить замуж за Валентина Вольфа. Но потом я обрела истинную веру, и помогать страждущим для меня столь же необходимо, как и дышать. В конце концов, всех нас объединяет честь.

Оуэн слушал слова святой Би, затаив дыхание. Он отчаянно хотел верить им, но не мог преодолеть раздирающих душу сомнений.

. Внезапно в джунглях, окружающих Миссию, раздался адский шум, заставивший всех троих оставить разговор и настороженно вскинуть головы. Оуэн и Хэйзел выхватили оружие и, позабыв об усталости, бросились к крепостной стене. За ними вслед устремились жители колонии. На бегу они потирали покрасневшие от недостатка сна глаза и выкрикивали вопросы, на которые никто не знал ответа.

Оуэн и Хэйзел в несколько прыжков взлетели по деревянным ступеням, ведущим на смотровую площадку. Отсюда открывался вид на поляну и окружающие ее джунгли. Все тонуло в темноте, которую не разгонял слабый свет, исходивший из зданий Миссии. Хэйзел крикнула, чтобы принесли факелы. Оуэн тем временем напряженно прислушивался к доносившемуся из джунглей грозному рокоту и терялся в догадках. Может, это хэйдены сражаются друг с другом?.. Вскоре на смотровой площадке столпилось множество людей, и в свете факелов и фонарей, которые они принесли, стало видно, что в джунглях происходит какое-то движение. Там раскачивались огромные черные тени. А потом из джунглей долетел резкий звук — то было гудение сервомеханизмов хэйденов, так хорошо знакомое всем обитателям Миссии. Вслед за этим послышался гул, сопровождающий выстрелы из энергетического оружия.

Оуэн напрягал глаза, стараясь рассмотреть что-нибудь за завесой темноты и дождя. Он различил, что поляна пуста. Что бы ни происходило в джунглях, врага отделяло от Миссии значительное расстояние. Слуха Оуэна достигали пронзительные визги и злобные выкрики, грохот шагов хэйденов, продирающихся сквозь густые заросли. Он видел, как огромные темные фигуры яростно набрасываются друг на друга. Возможно, это были измененные люди. Но, помимо них, Оуэн разглядел и другие тени, неясные и расплывчатые, которые двигались так быстро, что невозможно было понять, кому они принадлежат. И там, куда устремлялись эти тени, немедленно раздавались оглушительные вопли.

К Оуэну подошла мать Беатриса.

— Что это, сэр Дезсталкер? Что там происходит?

— Черт меня побери, если я хоть что-то понимаю. Насколько можно судить, кто-то решил хорошенько проучить хэйденов. И весьма преуспел в своем намерении.

— Может быть, нам прислали подкрепление? Космических пехотинцев?

— Вряд ли, — послышался голос Хэйзел. — Те, кто сейчас избивает хэйденов, обходятся без энергетического оружия. И двигаются они совсем не так, как люди. Скажите, мать Беатриса, на планете есть какие-нибудь живые существа, о которых мы не знаем?

— Нет, — покачала головой мать Беатриса. — Здесь только растения. И мы.

— Никогда прежде мне не доводилось слышать, чтобы хэйдены так визжали, — заметил Оуэн. — Представить себе не могу, что вселяет в них такой ужас.

— Если любопытно, сходи и посмотри, — насмешливо предложила Хэйзел. — Только предупреждаю: прогулку тебе придется совершать в одиночестве. Лично я носа не высуну за стену до тех пор, пока не рассветет.

— Хэйдены пустили в ход энергетическое оружие, — сказала мать Беатриса. — Но судя по тому, что мы слышим, от него нет никакого толку, так ведь?

Шум в джунглях внезапно стих, визги и вопли оборвались, словно захлебнувшись. Темные тени прекратили метаться, и всякие признаки движения исчезли. Теперь ничто не нарушало безмолвия ночи. Сколько ни напрягали слух обитатели Миссии, до них доносилось лишь потрескивание факелов, неумолкаемое шуршание дождя по деревянной крыше да их собственное учащенное дыхание. Джунгли, темные и невозмутимые, хранили свои тайны.

— Дело темное, — изрек наконец Оуэн. — Одно могу сказать: что бы там ни творилось, сейчас все закончилось. Тем не менее ночью стоит выставить на стенах двойную охрану. Пусть часовые сменяют друг друга каждые три часа. А всем прочим лучше всего немедленно отправляться спать. Силы нам еще понадобятся. Сегодня хэйденам пришлось несладко. Однако завтра сюда вновь может явиться целая армия этих ублюдков.

— А может, послать кого-нибудь в джунгли посмотреть, остались ли там тела убитых? — предложил голос, владелец которого был неразличим в темноте.

— Вот тебя и пошлем, — заявила Хэйзел и, не дождавшись ответа, пренебрежительно фыркнула.

— Мертвые тела вполне могут подождать до утра, — заявила мать Беатриса. — Сэр Дезсталкер совершенно прав. На стену надо поставить дополнительную охрану-, а всем прочим — немедленно ложиться спать.

Так как никто не решился возражать святой Би, люди неспешно разбрелись по домам с твердым намерением хоть немного отдохнуть до утра. Оуэн и Хэйзел, спускаясь по лестнице, столкнулись с Бонни Бедлам и Миднайт Блю.

— Отличное было представление, — выпалила Бонни. — Мне хотелось рукоплескать.

— Не обращайте на нее внимания, — перебила Миднайт. — Как всегда, в своем репертуаре. Кто же так здорово разделался с хэйденами?

— Я почти ничего не различил, — признался Оуэн. — Но то, что я видел, показалось мне… смутно знакомым.

— Боюсь, не позднее, чем завтра, все выяснится, — сказала Миднайт. — И я далеко не в восторге. По крайне мере мы знали, что представляют собой хэйдены. Понимали, чего от них можно ожидать, строили