— Нет, сэр, но думаю, что собирались пожениться.

— А что вы можете сказать про эту чашку с блюдцем?

— Это блюдце, сэр, было подано вместе с чашкой, из которой мистер Мейсон пил свой кофе. У меня не было времени заменить отколотое блюдце. Они, по-видимому, немного торопились, и мистер Кент распорядился, чтобы завтрак был готов точно в двадцать минут шестого. Он в высшей степени пунктуален.

— Итак, вы пили из этого блюдца, Мейсон? — спросил Блэйн. Мейсон покачал головой:

— Конечно нет.

— Вы не пили.

— Нет, — подтвердил Мейсон, — я никогда не пью из блюдца, когда бываю в гостях.

Блэйн вспыхнул:

— Я имею в виду не только блюдце, но и чашку. Если вдаваться в детали, то вы пили из чашки.

— Это утверждает дворецкий, — ответил Мейсон, — что до меня, то я вряд ли отличу одну чашку от другой. Признаю, что в это утро пил из какой-то чашки.

— Что же произошло потом?

— Прошу прощения, сэр, — ответил дворецкий, — мистер Мейсон вышел с чашкой и блюдцем. Я не нашел их потом и спросил, что он с ними сделал, и он не мог вспомнить, но думает, что оставил их где-то в патио.

— В пять двадцать утра?

— Приблизительно это было в пять тридцать или пять сорок.

— Что он мог делать в патио в пять тридцать? Дворецкий пожал плечами.

Блэйн повернулся к Мейсону и спросил:

— Что вы делали в патио в пять тридцать?

— Возможно, я и вышел из дома, — проговорил Мейсон медленно, — но конкретнее ответить не могу: не придал тогда значения.

— Это вы поставили чашку с блюдцем под крышку столика?

— Нет, не я.

— Тогда кто?

— Я думаю, — ответил Мейсон, — что вы делаете из мухи слона. Нашли отколотое блюдце и тратите драгоценное время, выясняя, из него ли я пил кофе и куда его потом поставил, когда необходимо выяснить, кто вонзил нож…

— Это и делается, — прервал его Блэйн, — я вполне способен и без подсказки заниматься расследованием. Мейсон пожал плечами.

— Было бы не лишним для вас припомнить, — продолжил Блэйн многозначительно, — что, согласно показаниям незаинтересованного свидетеля, мистер Питер Кент, который, кстати, ваш клиент, поместил что-то сюда, под крышку, в полночь. А вот сейчас мы обнаружили, что та вещь исчезла, и на ее месте — чашка и блюдце, которые, как вы признали, находились у вас.

— Я не признал этого, — возразил Мейсон. — Это могли быть, а могли и не быть чашка и блюдце, которыми я пользовался. Как я уже упоминал, для меня все чашки выглядят одинаково, а Дункан, кстати, не идентифицировал лунатика как Питера Кента.

— Это блюдце отколото, что выделяет его из остальных, — уточнил Блэйн.

Мейсон зажег сигарету и улыбнулся. Блэйн продолжал:

— Очень хорошо, мистер Мейсон. Думаю, мы возьмем у вас показания перед Большим жюри. Я знаю вас слишком хорошо! Мы зайдем в никуда, пытаясь задавать вам вопросы, не обладая вескими аргументами, чтобы заставить вас отвечать на них. Вы стараетесь отвлечь нас. Или, точнее, заставляете топтаться на месте.

— Значит ли это, что вы со мной закончили?

— Известно ли вам еще что-нибудь об убийстве?

— Больше ничего.

— Тогда с вами пока все. Когда вы нам понадобитесь, мы знаем, где вас искать, и, — тут он выдержал многозначительную паузу, — вручим повестку в суд.

Мейсон отвесил поклон и сказал:

— Всем желаю доброго утра!

Он поймал взгляд Эдны Хаммер и увидел, что она словно молит его о чем-то. Он двинулся было к ней, но Блэйн пресек его поползновения.

— Кажется, я сказал, что с вами пока все, — напомнил он. — Думаю, что расследование пойдет намного быстрее и с большим успехом, если мы опросим остальных свидетелей прежде, чем они получат возможность воспользоваться вашими драгоценными советами.

Мейсон улыбнулся и насмешливо поклонился:

— Что ж, желаю вам удачи!

Мейсон нашел Пола Дрейка в автомобиле, припаркованном у обочины за полквартала от резиденции Кента.

— Пытался проникнуть туда, — сказал Дрейк, — но они меня завернули. Я прихватил пару ребят, готовых работать, как только копы снимут оцепление. Что стряслось?

— Убит человек по имени Риз. Его зарезали в постели, очевидно, пока он спал. Простыни были натянуты до подбородка. Ночь была довольно теплой, и у него было всего два легких одеяла. Нож вонзили сквозь них.

— Мотив?

Мейсон понизил голос и ответил:

— Чертовски много всякой всячины, которая указывает на моего клиента, Питера Кента.

— Где он сейчас?

— Сделал ручкой.

— Имеешь в виду, в бегах?

— Нет, уехал по делам.

— Ты собираешься сдать его полиции?

— Это зависит… Хочу сначала выяснить, виновен ли он. Если «да», я не буду путаться с этим делом. Полагаю, что он лунатик. Тогда постараюсь его отмазать.

— Что за тип был тот, кого убили?

— Немного «того». Очень беспокоился о своем здоровье.

— Были ли у Кента особые причины его убивать?

— Нет, но у него была масса причин для убийства того типа, в кровати которого оказался этот бедолага.

Детектив тихонько присвистнул.

— Выходит, ошибочка получилась? — спросил он.

— Не знаю. Пооколачивайся поблизости и покопайся — может, что найдешь. — Мейсон взглянул на часы, открыл дверцу автомобиля Дрейка и спросил: — Можешь подкинуть меня до бульвара? Там я поймаю такси.

— В офис?

— Пока не знаю.

— Ты же был здесь, — спросил Дрейк, трогая машину, — разве у тебя не было шанса сделать что- либо, пока не нагрянула полиция?

— Никакого. Здесь околачивался адвокат — та еще птичка — по имени Дункан.

Дрейк ловко уклонился от автомобиля, который выскочил наперерез, нажал на педаль газа, чтобы проскочить на светофоре, и заметил: