Перри Мейсон мерил шагами кабинет, заложив большие пальцы за отвороты жилета и наморщив лоб.

— Ты сказал, в два часа, Джексон? — спросил он у помощника.

— Да, сэр, и я предупредил ее, чтобы явилась вовремя. Мейсон сверился по своим наручным часам.

— Опаздывает на пятнадцать минут, — констатировал он с раздражением.

Делла Стрит, секретарша, оторвала глаза от страницы приходной книги и спросила:

— Почему бы не отказать ей в приеме?

— Потому что я хочу ее видеть, — ответил Мейсон, — адвокату приходится перелопатить ворох неинтересных дел об убийствах, чтобы наткнуться на что-то по-настоящему захватывающее. А это как раз тот самый случай, и я не хочу упустить его.

— Разве может убийство быть неинтересным? — удивился Джексон.

— Да, когда их столько пройдет через твои руки, — был ответ. — Покойники всегда скучны. Живые — другое дело.

Делла Стрит, заботливо наблюдая за Мейсоном, заметила:

— Это еще не дело об убийстве… насколько я понимаю.

— И тем не менее столь же захватывающее, — не сдавался ее босс. — Не люблю появляться на сцене тогда, когда и без меня уже все ясно. Моя стихия — мотивы и сильные чувства. Убийство — это ненависть, доведенная до крайности, так же как свадьба — это высшее проявление любви. В конечном итоге — ненависть более сильное чувство, чем любовь.

— И более восхитительное? — с иронией осведомилась она.

Не удостоив ее ответом, Мейсон вновь начал расхаживать по кабинету.

— Конечно, — заметил он вслух. — Главное — предотвратить убийство, если оно витает в воздухе, но всем своим нутром опытного адвоката по уголовным делам я чую, в какой удивительный процесс выльется дело, если лунатик, сам того не ведая, во сне действительно убьет человека. Ни тебе злого умысла, ни тебе тщательно разработанного плана!

— Но, — уточнил Джексон, — вам придется убедить жюри, что ваш клиент действовал не преднамеренно.

— А разве его племянница для этого не годится? — вопросом на вопрос ответил Мейсон, застыв как вкопанный и широко расставив ноги; он окинул помощника пристальным недоумевающим взглядом. — Разве она не может подтвердить, что ее дядя разгуливал во сне, брал нож для разделки мяса и уносил с собой в постель?

— Это-то подтвердить она может, — согласился помощник.

— А тебе мало?

— Ее показания могут не убедить жюри.

— Почему?

— Она несколько необычная.

— Хорошенькая?

— Да, плюс к тому восхитительная фигурка. Поверьте, она умеет подчеркнуть это одеждой.

— Возраст?

— То ли двадцать три, то ли двадцать четыре года.

— Порочная?

— Я бы сказал, да.

Мейсон вскинул руку в театральном жесте:

— Если хорошенькая двадцатитрехлетняя девушка с прелестной фигуркой, положив ногу на ногу, расположившись для дачи показаний на скамье для свидетелей, не сможет убедить присяжных, что ее дядя разгуливает во сне, тогда я не знаю нашу судейскую шатию и пора менять профессию. — Мейсон пожал плечами, как бы отгоняя эту мысль, повернулся к Делле Стрит и спросил: — Ну что там у нас еще в загашнике, Делла?

— Некий мистер Джонсон хочет, чтобы вы занялись делом Флетчера об убийстве.

Он отрицательно покачал головой:

— Дохлый номер! Это хладнокровное расчетливое убийство. Защита тут бессильна. Флетчера не отмазать.

— А мистер Джонсон утверждает, что можно сослаться на неписаные законы природы, состояние аффекта и…

— К дьяволу все это! Пусть даже его жена путалась с убитым. Флетчер и сам отчаянный бабник. Я натыкался на него в ночных клубах по меньшей мере полдюжины раз за прошлый год. С ним были женщины весьма вульгарного вида. Нарушение супружеской верности — отличный повод для развода и никуда не годное оправдание для убийства. Что там еще?

— Да есть кое-что! Некая Мирна Дюшен хочет, чтобы вы сделали что-нибудь с мужчиной, который, обручившись с ней, сбежал, прихватив все ее сбережения. Она теперь выяснила, что это своего рода рэкет. Этот проходимец зарабатывает этим деньги, он вытягивает их у обманутых женщин.

— Какую сумму он у нее вытянул?

— Пять тысяч долларов.

— Ей следует обратиться к окружному прокурору, а не ко мне.

— Окружной прокурор возбудит дело, — возразила Делла, — но это не вернет деньги Мирне Дюшен. Она думает, что вы в состоянии вытрясти их из него.

— Помнится, ты сказала, он унес ноги.

— Что да, то да, но она выследила, где он находится. Он зарегистрировался под именем Джорджа Причарда в отеле «Палас» и…

— А сама она местная? — прервал Деллу Мейсон.

— Нет. Приехала сюда из Рино в Неваде. Следом за ним… Мейсон в раздумье прищурился и сказал:

— Выслушай меня, Делла. Я не желаю брать никаких денег от мисс Дюшен, потому что здесь возможен только один образ действий и она может сделать намного больше любого адвоката. Передай ей мои наилучшие пожелания и совет: если он занимается этим постоянно, тогда ему придется потратить ее деньги на то, чтобы заарканить других богатых женщин. Эти пять тысяч уйдут, чтобы пустить им пыль в глаза. Скажи: пусть продолжает следить за ним и в тот момент, когда он запустит когти в состоятельную дамочку, предстанет перед ним и хорошенько тряхнет за грудки — тут ему и конец!

— Но это же шантаж, — заметила Делла.

— Ясное дело, шантаж, — согласился он.

— Ее ведь могут арестовать?

— Вот тогда я и буду защищать ее, причем бесплатно. Боже! Чего бы стоил этот мир, если бы обманутая женщина не могла немного пошантажировать! Так и передай ей…

Внезапно зазвонил телефон. Делла, сняв трубку, сказала:

— Алло! — Затем, прикрыв микрофон ладонью, обратилась к Мейсону: — Племянница лунатика в приемной.

— Попроси ее немного подождать: посидеть там минут пять в порядке наказания — это ей не повредит… Нет, не могу, самому не терпится… Проклятье! Пригласи ее! Джексон, можешь идти, ты же, Делла, ни с места!

Секретарша заявила ледяным тоном в трубку: