ливерную колбасу, и…

— Гарантирую, что говяжье филе прошлой ночью вышло из хорошего, чистого автоклава. Тетя Корделия не допустила бы чего-то иного в доме Форкосиганов.

Карин раздраженно отмахнулась. — Как много времени вам нужно, чтобы обдумать это, Катриона? — спросила она.

— Не знаю — полагаю, день — два для предварительных проектов. Но конечно нам нужно было бы встретиться с Энрике и Марком.

— Я не могу пойти в резиденцию Форкосиганов. — обмякла Карин. Затем она снова выпрямилась. — А мы могли бы встретиться здесь?

Катриона поглядела на Марсию затем снова на Карин. — Я не могу противодействовать вашим родителям или действовать а их спиной. Но это абсолютно законное дело. Мы все могли бы встретиться здесь, если вы получите их разрешение.

— Может быть, — сказала Карин. — Возможно. Если у них будет еще день или они просто успокоятся… Как последний вариант, вы могли бы встретиться с Марком и Энрике без меня. Но я хочу быть здесь, если смогу. Я знаю, что смогу уговорить их на эту идею, если мне повезет. — Она протянула руку Катрионе. — Договорились?

Катриона с удивленным видом вытерла испачканную землей руку о подол юбки, перегнулась через стол и пожала протянутую ей руку, заключая договор. — Очень хорошо Марсия возразила, — Знаешь, Па и мама заставят меня идти за тобой по пятам, если подумают, что здесь будет Марк.

— Тогда ты сможешь убедить их, что в тебе нет необходимости. А так твое присутствие — это что-то вроде оскорбления.

Марсия на это показала сестре язык, но все же пожала плечами в сдержанном согласии.

Через открытое окно кухни донесся звук голосов и шаги; Карин подняла глаза, подумав, не вернулись ли это тетя и дядя Катрионы. И, может быть, кто-то из них слышал что-нибудь от Майлза или тети Корделии или… Но к ее удивлению в дверь вслед за Никки вошел, склонив голову, оруженосец Пим, в полной ливрее дома Форкосиганов, такой аккуратный и блестящий, как будто был готов предстать перед инспекцией графа. — … Этого я не знаю, Никки, — произнес он. — Но ты можешь быть уверен, что мы рады увидеть тебя у нас в гостях, и ты в любое время можешь прийти поиграть с моим сыном Артуром. Он действительно спрашивал о тебе прошлым вечером.

— Мама, Мама! — Никки бросился к садовому столику. — Посмотри, Пим пришел!

На лицо Екатерины опустилось выражение, непроницаемое, словно закрытые ставни. Она чрезвычайно осторожно взглянула на Пима. — Добрый день, оруженосец, — произнесла она абсолютно нейтральным тоном. Она искоса кинула взгляд на сына. — Спасибо, Никки. Пожалуйста, пойди теперь займись своими делами.

Никки неохотно ушел, бросая взгляды через плечо. Катриона ждала.

Пим прочистил горло, застенчиво ей улыбнулся и отдал нечто вроде полу-приветствия. — Добрый вечер, госпожа Форсуассон. Надеюсь, вы в добром здравии. — Его пристальный взгляд переместился на сестер Куделок; он приветствовал их учтивым, если не педантичным, поклоном. — Здравствуйте., мисс Марсия, мисс Карин. Я…. не ожидал встретить вас. — Он выглядел так, будто ему пришлось импровизировать, изменяя заранее отрепетированную речь.

Карин отчаянно подумала, не могла бы она притвориться, что запрет говорить с любым человеком из дома Форкосиганов применим только непосредственно к членам семьи, но не к оруженосцам. С тоской она улыбнулась Пиму в ответ. Возможно он мог бы поговорить с нею. Во всяком случае ее родители не навязали — не могли этого сделать — свое параноидальное правило кому-то кроме нее. Но после паузы Пим только покачал головой и снова направил внимание на Катриону.

Из внутреннего кармана кителя Пим извлек толстый конверт. Его плотная кремовая бумага была запечатана оттиском с гербом Форкосиганов — точно таким же, как рисунок на спинках масляных жуков, — и он был надписан от руки четким, квадратным почерком; на конверте было только два слова — Госпоже Форсуассон. — Мадам, лорд Форкосиган отправил меня отдать это в ваши руки. Он велел передать, что сожалеет о задержке. Видите ли, это произошло из-за канализации. Ну, конкретно этого милорд не говорил, но когда в доме случается катастрофа, все делается не вовремя. — Он с беспокойством изучал ее лицо, ожидая, как она отреагирует на его слова.

Катриона взяла в руки конверт и посмотрела на него так, будто в нем могла быть взрывчатка.

Пим отступил на шаг назад и отдал ей очень формальный поклон. Целую секунду все молчали, затем он отдал ей еще один полу-салют и произнес, — Извините за вторжение, мадам. А просто зашел к вам на минуту. Благодарю Вас. — Он развернулся на месте.

— Пим! — Его имя, сорвавшееся с губ Карин, было почти воплем; Пим резко дернулся и качнулся назад. — Не смейте просто так уходить! Что там происходит?

— Ты не нарушаешь своего слова? — выделяя каждое слово, спросила Марсия.

— Хорошо, хорошо! Тогда ты его спроси!

— О, очень хорошо. — С демонстративным вздохом Марсия повернулась к Пиму. — Ну, расскажите мне, Пим, что там происходит с канализацией?

— Мне нет дела до этих труб! — закричала Карин. — Мена беспокоит Марк! И мои акции.

— Да? Мама и Па сказали, что тебе нельзя разговаривать ни с кем из дома Форкосиганов, так что тебе не повезло. Я хочу узнать про канализацию.

Пим, услышав это, приподнял бровь, и его глаза на секунду вспыхнули. Некая благочестивая невинность отразилась в его голосе. — Мне очень жаль слышать это, мисс Карин. Я верю, что коммодор очень скоро разберется в этом вопросе и снимет карантин. Так вот, милорд сказал мне, что я не должен делать, а именно: слоняться здесь; беспокоить госпожу Форсуассон какими-либо неуклюжими попытками наладить отношения; приставать к ней, предлагая подождать ответа, или вызывать у нее раздражение, пялясь на нее, пока она читает его записку. Это почти дословно его слова. Но он никогда не приказывал мне не заговаривать с вами, юные леди, поскольку не мог предвидеть, что вы окажетесь здесь.

— А-а, — произнесла Марсия тоном, источающим, с точки зрения Карин, отвратительное восхищение, — так что вы можете говорить со мной и с Карин, но не с Катрионой. А Карин может говорить с Катрионой и со мной…

— Не очень-то мне хочется говорить с тобой, — пробормотала Карин.

—… но не с вами. Это превращает меня в единственного человека в этой компании, кто может говорить со всеми. Как это… мило. Расскажите мне о канализации, дорогой Пим. Неужели она снова засорилась?

Катриона уронила конверт во внутренний карман жакета, оперлась локтем на подлокотник кресла, положила подбородок на руку и слушала, насупив свои темные брови.

Пим кивнул. — Боюсь что так, мисс Марсия. Вчера поздно вечером, доктор Боргос… — Пим поджал губы при упоминании этого имени-… который очень спешил вернуться к поискам своей потерянной королевы, взял двухдневный урожай жучиного масла (приблизительно сорок или пятьдесят килограммов, как мы оценили позже), который уже стал переполнять клетки поскольку мисс Карин не могла прийти, чтобы позаботиться об этих вещах должным образом, и вылил все через лабораторный слив в канализацию. Где это вещество попало в некоторые химическими условия, вызвавшие его… затвердевание. Получилось что-то вроде мягкого пластыря. Который полностью забил основной слив. Легко понять, что в доме, где живут более пятидесяти людей — включая и весь прибывший вчера штат вице-короля с супругой, и моих товарищей-оруженосцев со их семьями, — это привело к весьма немедленному и требующему и неотложного разрешения кризису.

У Марсии не хватило такта сдержать смех. Пим выглядел просто чопорным.

— Лорд Аудитор Форкосиган, — продолжал Пим, кинув на Катриону мгновенный взгляд из-под ресниц, — у которого ранее уже был богатый армейский опыт работы с канализацией, сообщил нам, что тут же и без колебаний ответит на жалобные мольбы своей матери, составил план и повел в подвалы для решения данной проблемы избранный ударный отряд. Каковым отрядом в данном случае были я и оруженосец Ройс.

— Ваша храбрость и, гм, полезность изумляют меня, — подчеркнула Марсия, глядя на него со все большим интересом.