— Я… я,… — Катриона попробовала собирать все свои мысли, которые, казалось, разбегались, как овцы в стаде. — Это было бы… невежливо.
После задумчивой паузы, тетя пробормотала, — Ну, ты могла бы сказать, «Нет, спасибо».
Катриона потерла свое онемевшее лицо. — Тетя Фортиц, — вздохнула она, — я нежно люблю вас. Но пожалуйста, оставьте меня теперь.
Ее тетя улыбнулась, поцеловала ее в макушку и вышла из комнаты.
Катриона вернулась к своим дважды прерванным размышлениям. Она поняла, что тетя была права. Катриона не ответила на вопрос Майлза. И даже не заметила, что не ответила.
Она теперь узнала эту головную боль, и комок в желудке, возникший вслед за ней — все это не имело никакого отношения к чересчур большому количеству вина. Ее споры с покойным мужем Тьеном никогда не доходили до физического насилия по отношению к ней, хотя стены несколько раз пострадали от его стиснутых кулаков. Ссоры всегда перетекали в дни замороженного, тихого гнева, полные невыносимой напряженности и какого-то горя, для двух людей, пойманных в ловушку общего слишком маленького пространства, кружащих друг вокруг друга. Она почти всегда ломалась первой, уступала, извинялась, задабривала — все что угодно, чтобы прекратить эту боль. Душевная боль — так , возможно, называлось это чувство.
Я не хочу возвращаться к этому снова. Пожалуйста, никогда не заставляйте меня возвращаться к этому снова Где и когда я сама чувствую себя как дома? Не здесь, где она составляет все возрастающее бремя для милосердия ее тети и дяди. Конечно, не с Тьеном. Не с ее собственным отцом. С… Майлзом? Она ощущала мгновения глубокого покоя в его обществе — да, возможно, краткие, но спокойные как глубокая вода. Но были и моменты, когда она хотела сильно шарахнуть его кирпичом. Каков был настоящий Майлз? И какая в этом смысле настоящая Катриона?
Ответ вертелся на кончике языка, и испугавшись этого, она затаила дыхание. Но еще раньше она выбрала неправильно. Она ничего не смыслила в вопросе «мужчина и женщина» и доказала это.
Она повернулась обратно к комму. Примечание. Она должна написать какую-то аннотацию к возвращаемым ею планам сада.
Я думаю, что это будет очевидно, не так ли ?
Она нажала на пульте клавишу отправить и, спотыкаясь, побрела к себе наверх, собираясь задернуть занавески и лечь во всей одежде на кровать, чтобы пролежать так до обеда.
***
Майлз, сутулясь, поплелся в библиотеку Дома Форкосиганов, стиснув кружку некрепкого чая в слегка дрожащей руке. Освещение там этим вечером казалось все еще слишком сильным. Наверное, ему лучше поискать убежища в углу гаража. Или в подвале. Но не в винном подвале — при этой мысли он вздрогнул. Но ему абсолютно наскучило лежать в кровати, неважно — натянув одеяло на голову или нет. Одного дня такого времяпровождения вполне хватило.
Он резко остановился, плеснув тепловатым чаем себе на руку. Его отец сидел за шифрованным комм-пультом, а мать — за широким инкрустированным столом, разложив перед собой три четыре книги и беспорядочно раскиданные бумаги. Оба перевели на него взгляд, попробовав поприветствовать улыбкой. Наверное, было бы неверно повернуться и сбежать.
— Добр утро, — выдавил он, протащился мимо них к своему любимому стулу и аккуратно опустился на него.
— Добрый вечер, Майлз, — ответила мать. Отец установил комм в режим паузы и разглядывал сына с вежливым интересом.
— Как вы добрались с Зергияра? — продолжил Майлз после почти минутной паузы.
— Полностью без каких-либо осложнений, вполне удачно, — сказала мать. — До самого последнего момента.
— А, — сказал Майлз. — Все это. — Он сосредоточенно уставился, размышляя, в свою кружку с чаем.
Его родители милосердно игнорировали его присутствие несколько минут, но, чем бы каждый из них ни был занят, это больше не занимало их внимания. И никто пока не тронулся с места.
— Нам тебя не хватало за завтраком, — сказала наконец графиня. — А также во время ленча и за обедом.
— Когда вы завтракали, меня все еще выворачивало, — сказал Майлз. — Не думаю, что это было бы очень забавно.
— Да, так Пим и сказал, — ответил граф.
Графиня подытожила, — Теперь ты с этим справился?
— Да. Это не помогает. — Майлз еще больше обмяк на стуле, вытянув ноги перед собой. — Разрушенная жизнь, когда тебя еще и тошнит, — все равно остается жизнью в руинах.
— М-м, — сказал граф рассудительным тоном, — хотя при таком поведении легче жить отшельником. Если ты достаточно отталкивающе себя ведешь, люди сами начинают тебя избегать.
Жена подмигнула ему. — Говоришь на собственном опыте, а, дорогой?
— Естественно. — его глаза усмехнулись ей в ответ.
Наступила еще более долгая тишина. Его родители не собирались уходить. Очевидно, заключил Майлз, он не был сейчас достаточно отвратительным. Возможно, ему стоит испустить угрожающую отрыжку.
Наконец он решился, — Мама, ты как женщина….
Она выпрямилась и ответила ему веселой, ободрительной улыбкой бетанки. — Да…?
— Ладно, не важно, — вздохнул он.
Граф потер пальцем губы, и глубокомысленно поглядел на него. — Ты чем-то должен заняться? Подвергнуть Аудиторской проверке какого-нибудь негодяя, или что то вроде этого?
— Не сейчас, — ответил Майлз И после мгновения созерцания добавил, — К счастью для них.
— Хм. — граф подавил улыбку. — Возможно, это мудро. — Он заколебался. — Твоя тетя Элис сделала нам подробный, шаг за шагом, разбор твоего званого обеда. С комментариями. Она особо настаивала на том, чтобы я сказал тебе — Майлз услышал интонации своей тети, воспроизводимые голосом отца, — она полагала, что ты не должен был бы дезертировать с поля боя после проигранного сражения, как ты это сделал вчера вечером.
Ах. Да. Его родителями пришлось расхлебывать все последствия, это верно. — Но я не мог бы надеяться попасть в столовой под смертельный выстрел, если бы остался там, имея защищенные тылы.
Его отец приподнял бровь. — И избежал бы таким образом в дальнейшем трибунала?
— Так всех нас в трусов превращает мысль , — с выражением продекламировал Майлз.
— Я вполне на твоей стороне, — сказала графиня, — поэтому меня в достаточной степени встревожило зрелище убегающей с криками, или хотя бы с проклятиями, симпатичной женщины, которой ты только что предложил выйти за тебя замуж. Хотя твоя тетя Элис сказала, что ты практически не оставил молодой леди никакого выбора. Трудно сказать, что ей еще оставалось, кроме бегства. Разве что, думаю, раздавить тебя как жука.
При слове «жук» Майлз съежился.
— Только как плох… — начала графиня.
— Насколько я оскорбил ее? Кажется, просто ужасно.
— На самом деле я хотела спросить, насколько неудачным был предшествующий брак госпожи Форсуассон?
Майлз пожал плечами. — Я видел лишь немного. Но из того, как она вздрагивает, я делаю вывод, что покойный неоплакиваемый Тьен Форсуассон был одним из искусных и жестоких паразитов, уже расставшись с которыми их партнеры по браку вцепляются себе в волосы с вопросом «Я схожу с ума?» — Ха, а что, она стала бы в этом сомневаться, если бы вышла замуж за Майлза?
— А-а, — сказала его мать, тоном внезапного озарения. — Один из этих. Да. Я с такими была раньше знакома. Эти люди, между прочим, встречаются и среди мужчин, и среди женщин. Могут
