захотела подержать насекомое на ладони и скормить ему кленовый лист. Карин признала, что покормить что-то живое было вообще очень привлекательным для потенциального клиента, поэтому стоило запомнить этот прием для будущих презентаций. Энрике, чей интерес проснулся при первых же звуках разговора на его любимую тему, запутался в объяснениях, пытаясь украсить упрощенный рассказ Карин длинными и утомительными техническими подробностями. Интерес женщины-дизайнера явно подскочил, когда Карин перешла к описанию будущего исследовательски-промышленного предприятия, имеющего своей целью вывести новую породу насекомых, поедающих барраярскую растительность..

— Если бы вы могли научить их есть опутывающую лозу, фермеры Южного Континента покупали бы и разводили их только за это, — объяснила Энрике госпожа Форсуассон, — Им было бы даже не важно, можно ли получить от этих жуков еще и пищевой продукт.

— Правда? — сказал Энрике. — Я не знал. Вы близко знакомы с местной ботаникой?

— Я не дипломированный ботаник — это так — но у меня действительно есть кое-какой практический опыт, — Практический, — повторила Карин. Неделя в обществе Энрике заставила ее переоценить это качество.

— Давайте посмотрим удобрение, которое вы получаете от масляных жуков, — предложила садовница.

Карин отвела ее к баку и открыла крышку. Женщина поглядела на кучу темного, рассыпчатого материала, наклонилась, фыркнула, запустила в него руку и просеяла через пальцы. — Боже правый….

— Что? — спросил Энрике с тревогой.

— Эта штука на вид, на запах и на ощупь — самый прекрасный компост, который я когда-либо видела. Какой у него химический состав?

— Ну, это зависит от того, чем питались мои девочки, но… — и Энрике принялся блуждать по периодической таблице элементов.

Карин понимала лишь около половины его слов. Но госпожа Форсуассон выглядела увлеченной. — Я смогу взять немного, попробовать на растениях у меня дома? — спросила она.

— О, да, — сказала Карин с благодарностью. — возьмите сколько хотите. Здесь этого добра достаточно, и я уже действительно спрашиваю себя, в какое безопасное место я могу все это деть.

— Куда деть? Если эта штука наполовину столь же хороша, как выглядит, расфасуйте ее по десятилитровым мешкам и продавайте! Каждый, кто разводит земные растения, захочет это попробовать.

— Вы так думаете? — сказал Энрике, обеспокоенный и заинтригованный. — Я не смог никого этим заинтересовать там, на Эскобаре.

— Это же Барраяр. Здесь сжигание и внесение в почву компоста очень долго было единственным способом терраформирования, а уж самым дешевым оно осталось и до сих пор. Компоста на основе земной органике никогда не хватало для того, чтобы и сохранять плодородие старых почв, и осваивать новые территории. Раньше, в Период Изоляции, у нас были даже войны за лошадиный навоз.

— О, да, помню, нам рассказывали об этом на уроках истории, — усмехнулась Карин. — Небольшая война, но тем не менее, очень.. символичная.

— Кто с кем воевал? — спросил Энрике. — И почему?

— Я думаю, поводом для этой войны действительно послужили не только деньги и традиционные форские привилегии, — объяснила ему госпожа Форсуассон. — Было такое правило — в тех Округах, где квартировала имперская кавалерия — раздавать отходы конюшен бесплатно любому простолюдину, который может увезти его на телеге, по принципу «кто первым пришел, тот и получил». Один из наиболее материально стесненных Императоров решил использовать этот навоз только принадлежащей ему земли либо продавать его. Эта проблема как-то наложилась на конфликт наследования Округа, и началась война.

— И чем кончилось дело?

— При жизни того поколения победили графы. При следующем — Император забрал все назад. А при следующем поколении… ну ладно, теперь-то у нас кавалерии в таком количестве больше нет. — Она направилась к раковине, чтобы помыть руки, и добавила через плечо. — Еще осталась еженедельная общедоступная раздача в императорских конюшнях, здесь, в Форбарр-Султане, где еще сохранился церемониальный кавалерийский отряд. Люди сюда приезжают на автомобилях чтобы, по древней традиции, получить один-два мешка удобрений для своих цветников,.

— Госпожа Форсуассон, я прожил в шкуре масляного жука четыре года, — искренне поделился с ней Энрике, пока она вытирала руки.

— М-м…, — неопределенно ответила она и мгновенно завоевала сердце Карин тем, что сумела сдержать смех и лишь широко распахнула глаза в непроизвольном приступе веселья.

— Нам действительно нужен на глобальном уровне кто-то вроде местного консультанта по видам эндемичной растительности, — продолжил Энрике. — Как вы думаете, вы сможете помочь нам?

— Пожалуй, я смогу вам дать нечто вроде быстрого краткого обзора и некоторые идеи относительно того, куда обратиться дальше. Но кто вам действительно нужен, так это чиновник по делам агрономии Округа — разумеется, лорд Марк может обеспечить вам доступ к подобному должностному лицу в графстве Форкосиган.

— Ну, вот видите, — вскричал Энрике. — Я даже не знал, что есть такой человек.

— И я не уверена, что сам Марк об этом знает, — добавила Карин с сомнением.

— Держу пари, Ципис — управляющий Форкосиганов — мог бы все вам объяснить , — сказала госпожа Форсуассон.

— О, вы знаете Циписа? Правда он милый человек? — сказала Карин.

Госпожа Форсуассон согласно кивнула. — Лично с ним я не встречалась, но он оказал мне большую помощь, когда мы обсуждали с ним по комму проект сада лорда Форкосигана. Я собираюсь спросить его, не могла бы я съездить в Округ и собрать там коллекцию камней и валунов с Дендарийских гор, чтобы выложить ими русло потока — знаете, вода в саду будет оформлена в виде горного ручья, и я полагаю, что лорд Форкосиган оценит это дыхание родного дома.

— Майлз? Да, он любит эти горы. Он часто катался там верхом, когда был моложе.

— Правда? Он мало рассказывал об этом периоде своей жизни…

В эту секунду в дверях появился Марк, шатающийся под грузом большой коробки с лабораторными материалами и инструментами. Энрике с довольным криком освободил его от этой ноши, которую отнес на лабораторный стол чтобы распаковать свои долгожданные реактивы.

— А, госпожа Форсуассон, — приветствовал ее Марк, отдышавшись. — Спасибо за кленовые щепки. Кажется, это то что надо. Вы со всеми познакомились?

— Только что, — заверила его Карин.

— Ей нравятся наши жуки, — радостно сообщил Энрике — А вы уже попробовали жучиный сыр? — осведомился Марк — Пока нет, — ответила госпожа Форсуассон — А хотели бы? Я имею в виду, жуков-то вы уже видели, ведь так? — неуверенная улыбка Марка говорила о том, что он сомневается, можно ли рассматривать Катриону как еще один «контрольный объект».

— О… конечно. — она улыбнулась ему в ответ, хотя улыбка получилась чуть кривой. — Маленький кусочек. Почему бы и нет.

— Дай кусочек на пробу, Карин.

Карин сняла с полки одну из множества из литровых емкостей с жучиным маслом и откупорила ее. Стерилизованный и герметично запечатанный, этот продукт мог бы сколь угодно долго храниться при комнатной температуре. Это масло было получено из урожая сегодняшнего утра; насекомые с энтузиазмом среагировали на новый корм. — Марк, нам скоро понадобится еще больше таких емкостей. И повместительнее, чем эти. Литр жучиного масла с одного улья в день — это через какое-то время в целом составит очень много продукта. — На самом деле, это время должно наступить весьма скоро. Особенно если обитатели этого дома не поддадутся уговорам и по-прежнему будут за раз съедать лишь по кусочку. Оруженосец уже начал избегать этого коридора.

— О, малютки будут делать и больше, теперь они полноценно питаются, — бодро кинул через плечо стоящий у стола Энрике.

Карин глубокомысленно поглядела на двадцать емкостей, которые она только нынче утром