ними договориться?
— С программами? Сомнительно…
— Ничего, — махнул рукой Мило, — я уверен, что найду способ.
— Я не понимаю, Робин, как ты уцелел? — спросила Джен. — Почему тебя не уничтожили, когда обнаружили отклонения в развитии?
— Не разрешила Этическая Программа.
— Этическая Программа?
— Да, элои разработали Этическую Программу перед тем, как превратиться в элоев.
— Зачем?
— Этическая Программа следит за элоями и не допускает антиобщественных поступков. Ведь у них нет никаких барьеров против абсолютного индивидуализма. Кроме того, Этическая Программа следит за разного рода вещами типа того, чтобы, например, все человеческие зародыши, с которыми производятся эксперименты, не доживали до пятинедельного возраста, определенного Организацией Объединенных Наций…
— ООН?! — вскричал Мило. — Ну и ну! Почти полтысячелетия прошло, как ООН распалась, а ее правила все еще действуют!
— Элои были честными, добросовестными учеными… до того, как стали элоями. И вели себя как им подобает до самого конца.
— Если они такие хорошие, то почему не помогли людям? — спросила Джен.
— Сам я точно не знаю, но обучающие программы рассказывали мне, что ученые решили, что все погибло (и в этом они не сильно ошибались: вспомните время сразу после Генных войн) и что их существование как ученых и представителей человечества лишено всякого смысла, и поэтому им остается только позаботиться о себе. Но перед уходом в иной мир они заложили в программы свои благородные принципы, и в результате меня не уничтожили в зародыше, потому что, когда обнаружилась моя нестандартность, мне уже было больше пяти недель от роду. Этическая Программа запретила модифицировать меня, пока я не достигну зрелости и пока не смогу сам выбрать свою судьбу. Я, конечно, отказался от высокой чести вступить в общество элоев.
— То есть, ты остался жить по чистой случайности? Это значит, что комплекс сложнейших программ дал сбой? Маловероятно! Что-то здесь не так…
Робин пожал плечами.
— Это все, что я знаю. Больше ничего не могу добавить.
Мило яростно почесал затылок.
— Ну что ж, какова бы ни была причина сбоя, у нас у обоих есть повод порадоваться ошибке программ, которая привела к твоему появлению на свет.
Мило повернулся к Джен.
— А как ты? Тоже небось рада, а?
И он посмотрел на женщину таким масляным взглядом, будто грязью измазал.
— Им нужен ты.
— Я? Зачем? — притворно удивился герцог. — Вы разве не сказали им, что я низложен?
— Мы сказали, — печально произнес принц Дарси, — но они отказались разговаривать с женщиной. Мусульмане, что с них возьмешь…
— Ну а ты? Или ты уже не мужчина?
Принц Дарси вспыхнул, но сдержался.
— Меня они тоже всерьез не воспринимают. По их мнению, я — мальчишка и… калека.
— То есть я для вас с матерью должен таскать каштаны из огня? С какой стати? — усмехнулся герцог и скрестил руки на груди.
Принц прокашлялся и тихо произнес:
— Они требуют твоего восстановления на троне.
Герцог откинул голову назад и торжествующе рассмеялся.
— Теперь понимаю, почему ты пришел один. Твоя мамаша, наверное, от ярости заболела. Ну хорошо, я принимаю твои извинения. Накажу вас потом. — Герцог встал с кровати. — Сейчас я немедленно лечу на «Меч Ислама» и посмотрю, что можно исправить.
Очень медленно, будто это стоило ему напряжения всех душевных сил (так оно и было на самом деле), принц склонил голову:
— Да, сир.
Через час герцог сидел перед Эль Рашадом. От его торжества не осталось и следа. За трон ему предстояло заплатить слишком большую цену.
— Ты — болван, — сразу заявил Эль Рашад. — Не послушал меня и в результате потерял все. Я же тебе говорил: отдай его мне! Мои палачи сумели бы вытянуть из него все! А ты? Ты даже был настолько глуп, что бросил нас…
— Я не хотел бросать вас, — возразил герцог. — Это шторм виноват.
— Замолчи! — закричал Эль Рашад. — Я сам все знаю! Из-за тебя мальчишка перебежал на сторону Небесной Леди! Теперь наша задача стала вдвое сложнее!
— Он меня обманул, — поник головой герцог. — Но он казался таким… Он и моя дочь… Я был так уверен в нем…
— Ты должен искупить свою вину! — потребовал Эль Рашад.
— Сделаю все, что смогу. Но что я могу?
— Ты возглавишь атаку на флот Небесной Леди. Если нужно, пойдешь на таран флагмана. Ты дашь нам возможность высадиться на другие корабли этой Небесной Ведьмы.
— Я должен пожертвовать своим кораблем? — удрученно произнес герцог. — А если я, э-э-э, откажусь?
— Тогда ты сможешь сам оценить искусство моих палачей. Через час содержательной беседы с ними тебе дадут кинжал. Ручаюсь тебе, что ты сам с радостью перережешь себе глотку!
Герцог кивнул и сказал:
— Я все понял.
Теперь он уже жалел, что ему вернули трон.
Джен взглянула на Робина. Тот безмятежно спал. Она не переставала удивляться, как он ухитряется в безнадежном положении сохранять абсолютное спокойствие. Она тщетно взывала к его инстинкту самосохранения. Он сначала соблазнил ее, а потом спокойно заснул. А вот она заснуть не может. Почему же он так себя ведет? Он совсем не глуп. Наверное, он все-таки что-то знает, но ей не говорит. Но это так жестоко с его стороны…
Робин сохранял свою безмятежность и за завтраком, за которым им прислуживал необычно хмурый Киш. Когда Киш вышел, Робин сделал ей знак, чтобы она следовала за ним в ванную.
Там он прошептал ей прямо в ухо:
— Настала наша очередь делать ответный ход.
«Слава Богине-Матери», — подумала Джен. Только бы Робин не просчитался. Она-то совершенно не видит никакого выхода.
— Что мне делать? — спросила она одними губами.
— Знаешь, в коридоре есть дверь наружу, на наблюдательную палубу?
Она кивнула. Ей уже приходилось пользоваться этой дверью, чтобы выкинуть череп Мило.
— Иди туда, — прошептал он, — но не сразу, а как будто случайно. Я приду через десять минут.
— Что ты задумал? — недовольно спросила она. — Прыгнуть за борт? Ты где-то заначил парашюты?
Он ласково улыбнулся.
— Нет, у меня припасено кое-что получше. Там нас встретит мой летательный аппарат.
Она чуть не захлопала в ладоши, но тут же нахмурилась.
