— Он блефует! Не верь! — крикнула Джен, стараясь не смотреть на сверкавшее у горла лезвие. — Он не посмеет!
— Откуда такая уверенность? Кроме того, ты забываешь, что Эшли может и не послушаться меня, она так любит забавляться…
— Отпусти ее, — с дрожью в голосе проговорил Робин. — Я буду делать все, что ты скажешь. Обещаю.
— Полагаюсь на твое слово, о Робин из Шервудского леса! — засмеялся Мило. — Никогда в жизни я еще не видел такого влечения к женщине, как у тебя. Ты просто сражен наповал милыми глазками! Ну что ж, вскоре я призову тебя, и мы проведем с тобой несколько восхитительных часов, пока ты мне все расскажешь о своем аппарате, и особенно о его вооружении! А пока меня ждут другие дела, я хочу разобраться… Эшли! Отведи сладкую парочку в каюту Джен! Сдается мне, что они не прочь остаться наедине. Стереги их как зеницу ока!
— Мило, подожди! — сказала Джен. — Что ты задумал?
— Насчет вас двоих? Ничего. Разумеется, если вы будете хорошо себя вести.
— Нет, я говорю об экипажах и горожанах…
— Об экипажах и горожанах? Ну, небесным овцам, как я уже тебе говорил, предстоит узнать, что такое мой гнев, а возможное сопротивление я выжгу каленым железом.
— У-у-у! — воинственно воскликнула Эшли.
— А горожане пусть живут как хотят, я их не трону. У меня есть дела поважнее: я собираюсь немедля идти на завоевание мира!
— Ты хотя бы уничтожишь «гнезда» Хаццини?
— Мы и так потратили уйму энергии на борьбу с ними. Еще тратить? Зачем? Город все равно умрет. Даже ты не смогла ему помочь.
— Можно помочь другим городам. Хаццини рано или поздно доберутся еще до какого-нибудь.
— У меня нет твоих мессианских амбиций, дорогая. Эшли, уведи их!
Мило проводил парочку взглядом и сказал:
— Прекрасно! Теперь айда на Главный командный пункт. Займемся ПА-системами кораблей нашего флота. — Он в восторге потер руки. — Эх, позабавимся!
— Я так не хочу, — раздался вдруг голос из робота-паука.
— Как «не хочу»? — удивился Мило. — Мы же договаривались!
— Я говорю не о тех, а о других… Зачем ты оставил их наедине? Знаешь, чем они сейчас займутся?
— Д-а-а! Вот ты о чем…
Так-так. Неожиданное препятствие. Компьютер начинает вести себя как ревнивая женщина. И требует к себе особого отношения.
— Моя дорогая, — ласково заворковал Мило, — это ненадолго. Пока я не получу нужную мне информацию. Чем сильнее он привяжется к ней, тем вернее будет служить мне. А потом мы от него избавимся! Пусть только расскажет мне все о своем аппарате!
— Ага, — сказала Эшли. — Только я не пойму, зачем тебе аппарат? У тебя есть я.
— Аппарат нужен нам обоим. Он очень хорошо вооружен. Вдруг мы встретим кого-нибудь, кого ты не сумеешь победить?
Мило благоразумно промолчал, что чудо-машина нужна ему для защиты от капризов Эшли, и не только для этого, но и как надежное индивидуальное убежище на все случаи жизни.
— А что ты собираешься делать с Джен? Тоже избавишься от нее?
— Вообще-то если она будет хорошо себя вести, я собирался ее использовать. Когда подрасту.
— А как?
— Как женщину. То есть вступать с ней в половые отношения.
— А-а-а… — неопределенно протянула Эшли.
— Почему ты так спокоен, когда все летит к черту? — возмутилась Джен, глядя на расслабленно сидящего Робина.
— А чего зря нервы трепать? Мы живы, здоровы и наконец-то остались вдвоем. Вот только моего мужественного шрама мне очень недостает.
— Без него тебе гораздо лучше, — улыбаясь, сказала Джен, но быстро спохватилась. Не время сейчас миндальничать, нужно думать о спасении. — И к тому же мы не одни. За дверью роботы-пауки стоят, а над головой — подслушивающие устройства.
— Ну и что? — легкомысленно ответил Робин и протянул ей руку. — Иди ко мне.
— Нет… Это ты вставай с постели и иди ко мне. Пошли в ванную.
Он удивился, потом встал и улыбнулся.
— Ну что ж, давай примем ванну…
Едва она закрыла за собой дверь ванной, как очутилась в его объятиях и замерла от счастья, но тут же опомнилась и мягко, но решительно оттолкнула своего желанного.
— Ты не понял, — зашептала она. — Здесь нет подслушивающих микрофонов, поэтому я тебя сюда привела. Они, наверное, скоро установят здесь дополнительные устройства, но пока у нас есть какое-то время и мы можем разговаривать без лишних ушей о самом важном.
— Прекрасно. Я тебя люблю!
— Перестань дурачиться, — сказала она, немного уняв сердцебиение. — Нам надо придумать план спасения. Мило тебя убьет, как только ты ему все расскажешь!
Робин сел на край ванны и улыбнулся.
— А ты меня любишь? Я знаю, что да, но ты все равно скажи.
Она готова была зарыдать от счастья, но сдержала слезы. Богиня-Мать, что с ней такое?
— Пожалуйста, — дрожащим голосом попросила она, — будь посерьезнее.
— Я абсолютно серьезен.
— И все будешь шутить, пока тебя не убьют?
Он вздохнул.
— Нам пока нечего делать. Надо тянуть время и ждать.
— Ждать? Чего ждать?
— Пока представится какая-нибудь возможность бежать, или еще что-нибудь… Потом воспользуемся обстоятельствами…
— Слава Богине-Матери, а то я уж думала, что мы пропали, но с таким блестящим стратегом мы, конечно, не пропадем!
Он засмеялся.
— Неприятности нужно переживать по мере их поступления, а не заранее, — сказал он.
Она засмеялась в ответ. Он заражал ее своим оптимизмом. Ей очень хотелось верить ему и надеяться на него. Может быть, действительно, она не знает чего-то очень важного, что в точности известно ему…
Когда он снова попытался ее обнять, она не сопротивлялась нахлынувшим чувствам и отдалась на волю стихии. Он целовал ее, она вздрагивала от поцелуев, он гладил ее, она дрожала от прикосновений. Потом он взял ее на руки и отнес в комнату. Медленно раздев ее, он стал раздеваться сам. На этот раз она не отвела смущенного взгляда…
— Пожалуйста, — попросила она, — не трогай это место.
Он целовал ее между грудей.
— Тебе не нравится? — застыл он.
— Когда-то здесь был шрам. По всему телу.
Она с трудом прочертила пальцем линию от горла до промежности. Ей было трудно двигать руками, как и ногами, и головой, и языком… Она очень устала и лежала в сладкой полудреме. Ласки Робина совсем измучили ее.
— Не вижу никакого шрама, — сказал он.
