но все же.

Банкир презрительно усмехнулся:

– Я о вас лучше думал.

– Это не для меня, синьор.

– А для кого же?

– Для моей родины. На эти деньги я закуплю оружие и вооружу им воинов, которые будут сражаться против тирании безбожных русистов. С помощью ваших денег мои люди будут лить кровь неверных везде, где их встретят. И тогда мы будем с вами на одной стороне. Я террорист – а вы финансист террора.

– Хорошо… – задумчиво сказал барон, – это называется джихад?

– Это можно называть как угодно, синьор. Неважно, сколько букв в том слове, за которое находятся идиоты, готовые отдать свою жизнь.

– Вероятно, вы правы. Хорошо… договорились. И еще…

– Да, эфенди?

– Знаете… я понимаю, почему рухнуло ваше государство. Да… вот теперь понимаю.

В одном из банков Швейцарской конфедерации – в старом, надежном швейцарском банке со стасемидесятилетней историей – был открыт счет. Банковский счет. Он был открыт чуть больше года назад, первоначально на нем лежал один миллион швейцарских франков. Теперь – несколько десятков миллионов.

Вместе со счетом, как неотъемлемая часть его активности, была открыта уне фише, обязательная к исполнению рекомендация. Согласно пожеланию клиента уне фише хранилась в запечатанном черном конверте. Который, в свою очередь, был вложен в еще один конверт, только больший по размерам. В нем помимо первого конверта хранились инструкции.

Инструкции были просты. Каждую неделю должно было проходить пополнение счета. Если счет не пополнялся в какую-то неделю – то в субботу утром дежурный клерк банка, придя на работу, должен был вскрыть уне фише и действовать согласно инструкциям.

Придя в банк утром, дежурный клерк так и сделал. Он был в банке один, больше не было никого. Он только начинал работать в банке и очень боялся, потому что в среде швейцарских банкиров стоит один раз изгадить репутацию – и больше ты работы не получишь. Никогда и никакой.

Он знал, что использование уне фише незаконно, что постоянный комитет по банковскому надзору в тридцать шестом рекомендовал отказаться от этой практики, а в восемьдесят восьмом прямо запретил ее. Но за этой практикой следили сверхсильные люди, те, кто давал работу ему и таким, как он, – и он боялся ослушаться.

Вскрыв конверт, он обнаружил простые и странные инструкции. Он должен был напомнить бенефициару счета о том, что на него нет перечислений за эту неделю. Сделать он должен был это весьма своеобразным образом: сбросить номер счета (а счет был номерным) на сотовый телефон бенефициара с помощью смс-сообщения. И все.

Если бы в уне фише содержалось требование сообщить СМС секретный пароль к счету, банковский клерк заподозрил бы неладное и позвонил бы управляющему или хотя бы своему начальнику, чтобы проконсультироваться. Но номер счета не давал к нему доступа, требовалось знать еще и пароль. И парень решил выбрать меньшее из всех зол. Он не стал рисковать местом, не исполняя уне фише. Он не стал беспокоить управляющего субботним утром. Какое-то время он сидел, нервно размышляя. Потом он достал свой телефон, набрал номер счета и нажал кнопку «отправить»…

– Внимание, я Зеленый – двадцать один! Всем зеленым двадцаткам ориентироваться по мне! Всем зеленым двадцаткам ориентироваться по мне! Заходим на посадку! Получение не подтверждать. Получение не подтверждать…

Фельдфебель Гешке, за время службы в Африке сильно похудевший и превратившийся в замену вышедшему в отставку и оставшемуся колонистом в Африке оберфельдфебелю Брауде, выглянул в иллюминатор задраенного люка тяжелого транспортно-десантного вертолета «Юнкерс-110» – и отшатнулся.

– Майнт готт, герр гауптман, что делается…

Гауптман Курт Гернет, командир разведывательного батальона одиннадцатой парашютно-десантной бригады парашютно-десантных частей Рейхсвера, любопытствовать не стал. В голове мелькнула мысль: хорошо, что он взял с собой свой этюдник… картинам потом не будет цены.

Картинам из эпицентра.

– Нормально, Гешке… – громко сказал он и тут же, понизив голос, добавил: – не устраивай панику среди личного состава, козел…

Увы… увы… такие, как Брауде, – штучный товар, таких сейчас не делают. Жаль старика… мог бы еще послужить, но предельный возраст выслужил, а порядок есть порядок. По сути – он и командиром-то по- настоящему стал, только когда Гешке проводили… сразу столько свалилось, что голова кругом, хоть рапорт пиши. Хотя Брауде лично сам Гешке и натаскивал, но все равно не то. Обычный фельдфебель, не более.

– Садимся! – крикнул кто-то от кабины.

В наушниках тактической системы управления монотонно бубнил голос информатора, прерывавшийся докладами уже высадившихся подразделений, бравших зараженную зону в кольцо. Это хоть немного успокаивало. Напоминало, что порядок есть порядок, а германский солдат есть германский солдат.