человеку, думаю, незнаком. Современный человек ведь ни в чем не уверен до конца, даже ни в одной из тех общеизвестных идей, которым пытается служить, а уж тем более он не будет уверен в идее экстравагантной, обществом не одобренной, и не подтвержденной современной наукой. И тогда человек живет вообще без идей, ломкий, как печенье, и мягкий, как пластилин, а хаос кружит его по малому кругу. Такой человек не счастлив, потому что в его жизни нет никакого важного смысла.
А вот в моей жизни тогда смысл был и очень важный, как раз такой, как я хотела чтобы был: мы, чуть ли не с красными бригадами, пробиваемся на свободу с друзьями, разве не красота? Причем не как-нибудь тупо, а очень сложно, изучая старинные тексты, гримуары, работая в группе. И как будет выглядеть результат, не знает никто на свете кроме великих посвященных. И мы работаем 24 часа в сутки, и работаем на самой любимой работе — на великой. Которая заключается в том, чтобы стремиться к тому, что тебе действительно нравится.
Однажды я нашла книжку про полярников — как они в изоляции начинали не любить друг друга и сходить с ума, и яростно задергивать занавеску, лишь бы не видеть своего товарища по дрейфу. Я, конечно, перепечатала этот текст для всех товарищей по дрейфу. Я слушала Курехина 2-капитана-2 и ощущала, как разворачивается по ветру наш корабль. Пассажиры на нем были братья и сестры и все желали друг друга. Я гордилась каждым из них. До сих пор, хотя прошло уже 2,5 года, как у меня нет этого бреда, я все ещё придаю особое, конечно же, преувеличенное значение словам МН, с которой мы общаемся раз в полгода (я не могу с ней просто разговаривать, не знаю, о чем, а она, скорее всего, не особенно мной интересуется. И в этом нет ничего удивительного — мы ведь и в эпоху «группы» общались совсем немного. Остальное я понимала «и так»).
Выздоровление же мое от бреда началось 2,5 года назад, когда в очередной раз читая сообщение ЕП, я вдруг почувствовала со смутной тоской, что оно написано вовсе не для меня, и вообще перестала понимать, какое это имеет ко мне отношение. Со временем пришлось признаться, что никакого. Оказалось, надо же, что ЕП вовсе не пишет тексты в расчете на то, что я их прочитаю и что-то напишу в ответ. Он пишет их из своих соображений, которые ко мне не имеют никакого отношения. Это был страшный удар. Я погрузилась в депрессию. Пришлось признать, что возвышенная и горячая любовь ЕП ко мне — продукт моего личного творчества. Он даже не ответил на покаянный вопрос, что я написала ему по ицк через год молчания, и его-таки можно понять: ведь в остром психозе я забрасывала его тысячами ужасно дурацких сообщений, вознаграждая себя за все эти неразговоры, которых у нас не было. Про то, что у меня вывеска «аптека» за углом. Про то, что я поняла что я — это АЧ. И что я его люблю. И еще 100 раз про это.
В общем, вот с этого неприятного осознания начались перемены в моей картине мира. Никуда не делся только АЧ. Он как относился ко мне, будто я маленькая девочка, так всё и осталось, хотя я за годы депрессии здорово состарилась, и совсем больше не похожа на маленькую девочку. Только если раньше мне казалось этого слишком мало, то теперь вполне достаточно.
А вы вот, наверно, ждете, когда я наконец задам вопрос, с чего я собственно взяла, что нынешний вариант реальности точно реальный и окончательный? Я ведь уже убедилась, что можно быть уверенным на сто процентов в том, что потом окажется кошмаром или слегка дебильной мечтой? Конечно, я не знаю точно ли всё правда так, как мне сейчас кажется. Может, всё и не так на самом деле.
23. Песчинка с плеча Нечистой Девы
«Дайте мне эту песчинку, и я выучу ее наизусть, потому что Нечистая Дева носила ее на плече, куда та упала после того, как скала, которой она прежде была, пала под ударом Девы и обратилась в пыль».
Я как-то попробовала доказать АЧ, что ЕП начинал писать свой дневник, часто адресуясь именно мне. На что АЧ рассказал такую историю: над ним в подъезде жил один пенсионер, очень активный, который собрал неопровержимые доказательства скорого наступления Конца Света и стал настойчиво приглашать АЧ взглянуть на них. И АЧ, из любопытства пошел. Дома ещё сидел сын соседа, журналист, которого, видимо, старик совершенно затравил своим Концом Света. АЧ запомнился его тоскливый взгляд. Пенсионер же вытащил кучу газетных вырезок с обведенными словами «положение ухудшается», «ситуация катастрофическая», и все в таком роде. Это были совершенно неопровержимые свидетельства, это было написано в газете. Более того, пенсионер рассказал, что он даже писал в редакцию, и получил ответ. Ответ типа «Спасибо, мы получили ваше письмо», и так далее, можете себе представить. Что было уже совершенно железным доказательством. Так и у меня. Редакция даже мне отвечала! Особенно хорошо истолковывать тексты, не адресованные никому конкретно, что с особым успехом реализовалось в формате личных дневников в Живом Журнале —. Развернутый пример «диалога» с ЕП, который я привожу, относится к самому его началу. Комментарии к текстам — это мое истолкование на тот момент. Разница с пенсионером лишь в том, что я постоянно писала «в редакцию» — каждый мой текст после того, как у нас «установился диалог» был ответом на высказывания ЕП. Я начала дневник примерно так:
15th June 7:20pm: Carthago Delenda Est
18th June 3:46pm: Ещё немного о географии
5th July 11:12am: Женское
