говорилось в листовке. — Этот орган есть единственный подлинный ‘‘Хозяин земли Русской”, и не тем, чьи руки обагрены кровью братьев (т. е., большевикам), должно принадлежать право строить новую Россию, а носителям подлинной государственности, которые по-настоящему любят свою страну и готовы освободить ее от врага, которые уважают свободу народа». Листовка заканчивалась призывом отдать свой голос «за партию народной свободы — единственную действительно национальную, неклассовую и демократическую партию» (38).
Меньшевики тоже выступали в защиту Учредительного собрания и, со своей стороны, клеймили и большевиков, и кадетов. «Сегодня выборы. Голосуйте за список № 16. Ни одного голоса большевикам!» — гласил набранный крупным шрифтом призыв на первой странице «Рабочей газеты» от 12 ноября. Передовая статья того же номера убеждала читателей, что эти выборы — последняя надежда революционной России на выживание. Только Учредительное собрание, в котором будут представлены подлинно демократические организации, иными словами, все социалистические партии, профсоюзы, земства, городские думы и т. д., сможет положить конец узурпации власти большевиками и создать законное и авторитетное правительство, в равной степени уважаемое в России и за рубежом. Только Учредительное собрание, ведомое подлинными социал-демократами, сможет дать народу реальный мир, демократическую республику и землю крестьянам. Кадеты не прочь восстановить монархию, они выступают против экспроприации земель без компенсации и готовы принести Россию в жертву интересам империалистических союзников. А большевики поощряют анархию и гражданскую вражду, а также готовы пойти на позорный мир, который приведет к распаду страны и краху российской государственности (39).
Так же, как и меньшевики, эсеры основной огонь своей предвыборной кампании сосредоточили на кадетах и большевиках, в равной мере. Это выглядело так, словно предыдущих месяцев тесного сотрудничества с главной либеральной партией страны не было вовсе. Свою ненависть к кадетам и большевикам они выплеснули в двух статьях, опубликованных на одной странице газеты «Дело народа» от 12 ноября под заголовками «Не голосуйте за большевиков!» и «Ни одного голоса кадетам!» Никто не должен голосовать за большевиков, утверждала газета, потому что они захватили власть путем вооруженного заговора и нарушили или нарушают все свои обещания. Более того, они угрожают разогнать Учредительное собрание, если оно пойдет вразрез с их ожиданиями (40). За кадетов никто не должен был голосовать, потому что они доказали, что не являются ни революционерами, ни подлинными демократами, ни даже твердыми республиканцами. Вместо скорейшего демократического мира без победителей и побежденных, идеалом кадетов оставалась война до победного конца. Для них любая система, благоприятная для классов, бывших до революции господствующими, была приемлема (41).
Несмотря на резко отрицательное отношение к кадетскому реформизму, в эсеровской предвыборной платформе, по современным меркам, было мало радикального. В самом деле, если не считать революционную аграрную программу, предусматривавшую социализацию земли (т. е., не ограниченную сроками экспроприацию всех пахотных земель в пользу сельских «тружеников» без компенсации владельцам), программа эсеров была вполне сопоставима с критериями современного вэлферного государства. Ключевыми пунктами в ней были переход всей государственной власти к Учредительному собранию; скорейшее заключение справедливого для всех мира (хотя оставалось неясным, как именно этот справедливый мир должен быть достигнут); подтверждение статуса России как демократической республики; принятие законов, гарантирующих основные права граждан и их равенство перед законом; равноправие для женщин (как и большевики, эсеры стремились привлечь женские голоса (42) и принятие либерального трудового законодательства, предусматривавшего восьмичасовой рабочий день, минимальный размер заработной платы и государственные пособия по безработице и в случае утраты трудоспособности.
В отличие от них, предвыборная платформа левых эсеров действительно призывала к революционным политическим и социальным изменениям. Конечно, какое-то время левые эсеры продолжали поддерживать священный ореол вокруг Учредительного собрания как воплощения верховной власти революционной России. Однако для них, как и для большевиков, и выборы в Учредительное собрание, и сами его заседания были естественной ареной классовой борьбы. К тому же, как и большевики, они не чувствовали себя сколько-нибудь связанными парламентскими формами ведения борьбы ради осуществления революционных целей. Предвыборные обещания левых эсеров включали немедленное прекращение деятельности правительства Ленина и Троцкого; создание наконец-то, после долгих мытарств, однородно-социалистического коалиционного правительства, ответственного перед Советами; немедленное заключение мира без победителей и побежденных (если понадобится, путем непосредственного обращения к народам воюющих стран); борьба за триумф социализма в мировом масштабе; рабочий контроль на производстве. Иными словами, они стояли за ликвидацию политического ущерба, причиненного «преждевременным» захватом власти большевиками и за осуществление, через Учредительное собрание, базовых декретов Второго Всероссийского съезда Советов.
Левым эсерам не повезло в том, что во время выборов в Учредительное собрание они переживали серьезный структурный кризис. На своем первом общероссийском съезде, собравшемся ровно через неделю после выборов, левые эсеры сорганизовались в самостоятельную партию. Но, в соответствии с положением дел на дни выборов, их кандидаты оказались зажаты между центристами и правыми эсерами в общем партийном списке № 9. Этот список, в котором кандидаты размещались согласно их должности и статусу в партии, был составлен в сентябре, то есть до того, как разногласия между эсерами превратились в непреодолимые противоречия. Избиратели были лишены возможности делать различия между эсеровскими кандидатами (даже понимай они, в чем эти различия состоят), и, обладая контролем над составлением и ранжированием большинства эсеровских списков по всей стране, центристы и правые эсеры могли гарантировать максимальное прохождение своих кандидатов.
Каков же оказался итог этих выборов? В национальном масштабе больше всего голосов получили эсеры, пользовавшиеся преобладающим влиянием среди крестьян. Вместе с другими умеренно социалистическими и либеральными партиями (в общей сложности, 62 % голосов) они получили доступ к контролю над Учредительным собранием. Однако в Петрограде и окрестностях результаты выборов, являющиеся показателем политических предпочтений на местах, оказались совершенно иными. Активность избирателей в столице была очень высока: 942333 гражданина, или примерно 80 % тех, кто имел право голосовать, явились на избирательные участки. Получив мощную поддержку избирателей центральных, буржуазных, округов, кадеты финишировали вторыми: они набрали 246506 голосов, или 26,3 % от общего числа (43). Лига за равноправие женщин получила 5 231 голос, что составило 0,5 % (44). По сравнению с предыдущими городскими выборами, умеренные социалисты в значительной мере уступили свои позиции: кадетам справа и большевикам слева (эсеры набрали 152 230 голосов, или 16,2 %, а меньшевики — 29 167 голосов, или 5 %). Большевики с 424027 голосами, что составляло 45,2 % от общего числа, были безусловными победителями (45). Имея абсолютное превосходство в пролетарских районах Петрограда, они доминировали в 12 из 18 городских избирательных округов. Кроме того, они имели значительный успех среди солдат петроградского гарнизона, традиционно бывшего эсеровской «вотчиной», где набрали 75 % голосов. Следует также отметить продемонстрированный выборами высокий авторитет большевиков среди моряков Балтийского флота и войск стратегически расположенного Северного фронта. В шести оставшихся округах победу одержали кадеты (46).
В общем итоге, результаты выборов в Учредительное собрание продемонстрировали твердую поддержку низами петроградского региона революционной политики большевиков и Советской власти. Примечательно, что после выборов Викжель окончательно признал свое поражение. Он официально признал руководящую власть ВЦИКа и сосредоточил свое внимание на установлении контроля над Наркоматом путей сообщения (47). Комментируя итоги избирательной кампании в Петрограде, разочарованный корреспондент «Новой жизни» был недалек от истины, когда писал: «Надо признать одно: рабочие Петрограда и для Учредительного собрания признали большевиков своими вождями и выразителями своих классовых чаяний» (48). Ленин отныне мог быть уверен, что петроградские рабочие, солдаты и матросы, а также войска Северного фронта поддержат большевиков в случае конфронтации с Учредительным собранием по вопросу о будущем Советской власти.
После того как стали известны результаты выборов в Учредительное собрание, в политике
