результатов, они, безусловно, последовали слишком поздно, чтобы повлиять на ход выборов в национальном масштабе.

Накануне свержения Временного правительства Петербургский комитет партии большевиков создал свой комитет по выборам в Учредительное собрание (27). Однако в октябрьские дни его работа оказалась естественным образом прервана и возобновилась лишь за несколько дней до выборов. Вопрос о подходе большевиков к избирательной кампании обсуждался Петербургским комитетом только однажды — на экстренном совещании с партийными активистами 8 ноября. Во вступительном докладе, с которым от имени руководства комитета выступил Володарский, он рассказал о том, что беспокоит руководство в связи с предстоящей кампанией. Явно опасаясь, помимо прочего, что упрочение Советской власти в Петрограде может снизить значимость выборов в глазах потенциальных большевистских избирателей, Володарский делал особый упор на необходимость разъяснения массам, что осуществление Учредительным собранием решений съезда Советов полностью зависит от успеха большевиков на выборах.

Ну, а если большевики проиграют? Еще в начале доклада Володарский заявил, что выборы в Учредительное собрание есть неизбежное проявление борьбы за власть между классами, и, следовательно, революционные массы должны быть ориентированы на то, что если большевики не получат большинства на выборах, понадобится третья революция. Чуть позже, когда это заявление Володарского просочилось в печать, оно вызвало общественный фурор (28). Однако участники совещания 8 ноября не стали тратить время на обсуждение принципиальных вопросов стратегии партии, в случае если верх на выборах одержат противники Советской власти. Большинство было согласно с руководством, что насущной задачей, заслуживающей наибольшего внимания, является организация максимально мощной избирательной кампании и проведение выборов в установленные сроки. Таким образом, внимание было направлено на то, чтобы добиться на выборах большинства, которое бы, по мнению Володарского, «выражало мнение рабочих, солдат и крестьян» (29).

На бесконечных заводских собраниях и митингах, в наводнивших рабочие районы кратких, но убедительных листовках и особенно в партийной печати большевики представляли себя как партию немедленного мира, коренных социальных изменений и твердого, решительного действия — партию революционного пролетариата, в одиночку ведущую борьбу против кадетов — партии буржуазной контрреволюции (30). Главные партии центра — эсеры и меньшевики — были не в счет. 10 ноября Троцкий начал выполнять предоктябрьское обещание большевиков разоблачить империалистический характер войны путем публикации соответствующих документов из секретной дипломатической переписки между Россией и союзниками. Более того, активная деятельность Советского правительства, направленная на скорейшее достижение мира, как раз в тот момент возымела эффект; немцы, похоже, были готовы пойти на перемирие. Одна из главных идей большевистской избирательной кампании, отраженная в первополосном заголовке и редакционной статье в «Правде» от 13 ноября, заключалась в том, чтобы показать: голосование за большевистский список означает поддержку этих усилий и наилучший способ скорее покончить с войной. Как следовало из редакционной статьи, голосуя за список № 4, т. е. за большевиков, избиратели выражали солидарность с Октябрьской революцией и Советской властью (31).

Особые усилия петроградские большевики прилагали к тому, чтобы сохранить поддержку женщин — фабричных работниц. Красноречивым отражением этих усилий является протокол заседания от 12 ноября организованной большевиками Первой конференции работниц Петрограда. Как уже отмечалось (32), главная задача этой конференции заключалась в мобилизации трудящихся женщин на поддержку большевистского избирательного списка. В своей пылкой речи о том, почему трудящиеся женщины должны голосовать только за большевиков, председатель конференции Клавдия Николаева — печатница по профессии и одна из редакторов «Работницы», несмотря на четыре класса образования — поясняла, что из девятнадцати избирательных списков только один, а именно большевистский, обязуется представлять интересы рабочего класса и бороться за упрочение завоеванных им революционных достижений. Она также особо предостерегла своих слушательниц, чтобы они не дали ввести себя в заблуждение и не проголосовали за список № 7, представлявший в основном кадетскую Лигу за равноправие женщин. Ведя избирательную кампанию на фабриках и заводах, говорила она, представительницы Лиги обещают защищать интересы работающих женщин. А на деле, если их изберут в Учредительное собрание, они будут представлять интересы женщин привилегированных классов. «Мы, сознательные работницы, знаем, что не должно быть отдельных женских организаций, — заявила Николаева. — Мы сильны лишь тогда, когда мы сорганизованы в одну братскую пролетарскую семью с всеми рабочими в борьбе за социализм» (33).

Позже на том же заседании конференции слово попросила некая гражданка Дорошевская от Лиги за равноправие женщин. По настоянию Александры Коллонтай, слово ей предоставили. В своем выступлении она говорила о том, что Лигу посещали женщины со всего мира и они высоко оценили ее усилия; что Лига выступает лидером успешной борьбы за права женщин в революционной России и что мужчины не могут отстаивать женские интересы, потому что не способны их понять. «Я сама трудовая женщина — врач, меня бросил мой муж, и я своим собственным трудом прокармливаю своих детей», — завершила она свое выступление (34).

Речь Дорошевской никакого сочувствия у собравшихся работниц фабрик не вызвала. Напротив, их симпатии явно были на стороне другой делегатки, которая скептически отнеслась к идее того, что у всех женщин — общие интересы, и насмешливо предложила спросить об этом у тех «товарищей-прислуг», которые работают на таких, как Дорошевская. Они также были солидарны с еще одной выступавшей, которая поинтересовалась, где была Лига, когда рабочий день женщин на фабрике составлял четырнадцать часов и когда беременные женщины теряли ребенка прямо у станка. Поддержали они и ту делегатку, которая заявила, что несправедливо нападать на мужчин только за то, что они мужчины: «Нет и не может быть разногласия между нами и товарищами-рабочими, с которыми мы работаем одним станком, с которыми мы боремся за свободную жизнь, за честный демократический мир — в рядах одного класса».

Судя по воинственному ответу Коллонтай на выступление Дорошевской, призыв последней поддержать на выборах Лигу за равноправие женщин мгновенно заслонил собой проявившиеся на конференции фундаментальные разногласия между Коллонтай, которая была уверена, что у трудящихся женщин действительно есть свои собственные, уникальные интересы, и для их защиты необходимы специализированные структуры в партии, и большинством петроградских большевичек типа Клавдии Николаевой или Конкордии Самойловой, которые отвергали саму идею разнополых интересов, посвящали большую часть времени общей партийной работе и считали женские печатные издания и женские отделы в партии не более чем средством привлечения женщин-работниц к участию в общем деле борьбы за социализм (35). Главные идеи большевистской избирательной кампании среди женщин нашли также отражение в листовках и агитационных статьях в периодической печати, например, в редакционной статье К. Самойловой «Учредительное собрание и работницы» в «Работнице». Вследствие Февральской революции, говорилось в статье, революционные работницы, рука об руку с рабочими и солдатами, завоевали такие права, как свобода слова, печати и собраний, а также право голосовать вне зависимости от пола. Поскольку Учредительное собрание должно разработать основы нового государственного порядка и принять массу новых законов, для женщин-работниц чрезвычайно важно, чтобы эти законы защищали их права так же, как и права рабочих вообще. Только подлинные защитники интересов рабочих мужского и женского пола, большевики, смогут обеспечить принятие таких законов, как закон об охране материнства, о здравоохранении и пенсионном обеспечении в старости, и позаботятся о создании на предприятиях выборных женских инспекций, которые будут следить за соблюдением условий женского труда (36).

Главные противники большевиков, кадеты, в своей избирательной кампании также изображали выборы в Учредительное собрание, прежде всего, как выбор между двумя диаметрально противоположными перспективами. Как писалось в передовице кадетской газеты того времени, «перед страной два пути — путь углубленной классовой борьбы и разрушения государства, с одной стороны, путь собирания России и установления в ней твердого государственного порядка, с другой. Первый путь ярче всего представляют большевики, второй — партия народной свободы [т. е. кадеты]». Все, что необходимо, резюмировала газета, это сделать твердый и определенный выбор (37). Кадетская предвыборная листовка, озаглавленная «Списки», давала ясно понять, что голосование за ее список, список № 2, возглавляемый Павлом Милюковым, есть голосование за переход всей полноты государственной власти к Учредительному собранию и против большевиков и Советской власти. «Приближаются выборы в Учредительное собрание, —