дерни! Где сто, там и двести, а потом уж будет все едино. Подбадривая себя упьешься до полного изумления, потеряешь документы, дорогу к отелю и голову до кучи, вот газетчикам будет радости! Уже вижу жирные заголовки – «Кому мы доверяем?!» или «Кто нас бережет?!» и текст: «бывшая инспектор МК, направляющаяся на конференцию, задержана полицией при попытке сопротивления аресту, в ее крови была обнаружена толпа промилле, несовместимая с жизнью! Где гарантии, что она не употребляла, находясь на рабочем посту?» И глупые ток-шоу на эту же тему и отца приплетут, как будьте нате! Как же, не просто какая-то там девица, а целая дочь генерала межгалактической полиции. Хочешь? Вот именно, что нет. Так что хорош сидеть и ныть над своей загубленной жизнью, слушая глупые предчувствия, порожденные бессонной ночью и вздернутыми нервами. Так что… встала и пошла! И нечего рефлексировать. И раз, два, три!… Я рывком подняла себя из кресла. Сработали датчики, рубка залилась светом, пришлось зажмуриться на несколько секунд и прижать ладони к глазам.

Все оказалось не так уж и страшно. За спиной топтался Зак. Зевал до хруста, тер свободной от сумок рукой заспанные глаза, вздрагивая от ночной прохлады, и бурчал под нос, что тянуться в город на ночь глядя и искать отель глупо, что можно доспать на «Беркуте», а уж утром, выспавшись, отчего бы и не поискать, тем более, номера заказаны и никуда от нас не денутся. Пришлось шикнуть на ворчуна, чтоб поумерил пыл и заткнулся хотя бы на минуту. Я глубоко вдохнула, на секунду задержав дыхание. Теория одного из моих знакомых, что на каждой планете свой воздух, отличный от всех других, не подтвердилась. Воздух, как воздух, перемешанный со знакомыми запахами порта – топлива, масла, раскаленного выхлопа и ночной сырости.

У выхода с причала мы столкнулись со смертельно уставшим управляющим, тут же перепугавшимся, что забыл встретить нас у трапа. Пришлось успокаивать мужика, объясняя, что прогулки после долгого перелета очень даже полезны, к тому же мы сами прекрасно нашли дорогу. Управляющий преисполнился благодарности и за считанные секунды организовал провожатого и такси.

Провожатым оказался тот самый сердитый парень со спадающей лямкой комбинезона, молча нам кивнувший и тут же направившийся раздраженными шагами к провалу таможенного перехода. Я кивком поблагодарила управляющего и потянулась следом, не забывая одним глазом коситься на плетущегося Зака.

Таможенник, как и все представители его породы, был преисполнен служебного рвения и въевшейся под кожу подозрительности. Он долго тер пальцами наши документы, надеясь, что хоть один из них окажется поддельным. Недовольно дергая носом, вводил в компьютер серии и номера паспортов и допытывался о цели нашего прибытия на славную планету Таурин. Я честно, раз уже в десятый, объяснила стражу порядка, что прибыла на конференцию, а молодой человек прибыл со мной, а вон тот молодой человек вовсе не со мной, а совсем работник порта. Нет, мы вас не обманываем, да, это наши отпечатки пальцев, нет, мы не аферисты и к террору никакого отношения не имеем, и, боже упаси, не замыслили ничего противоправного. Хотите проверить наше ДНК? Да, пожалуйста! Зак, перестань фыркать и засунь палец в приемник, это совсем не больно! Нет, молодой человек не мой сын, он вообще ничей сын, он сирота. Да, под моей опекой. Что-нибудь еще? Простите, что?! Нет, ну это уже за гранью! Знаете что, свяжитесь с генералом Романовым, он подтвердит и мою личность, и личность подростка. Связались? Подтвердил? Мы можем идти? Вот, спасибо большое!

Пройдя через кордон, встали на медленно движущуюся ленту эскалатора, обещавшего, судя по надписям, привести нас к юго-западному выходу из порта. Над головой нависал стеклянный купол, призванный оградить путешествующих по тоннелю от непогоды и всяческих возможных неприятностей в виде случайного выхлопа. Зак обиженно сопел, по-детски посасывая проткнутый иголкой палец.

– И всегда у вас такая канитель с таможней? – поинтересовалась я у аборигена.

– Нет, – парень мотнул головой, пытаясь оттереть с предплечья масляное пятно, – просто ожидают кого-то из императорского дома, вот и усилили меры.

– А, понятно, – кивнула я.

Все действительно становилось понятно, хотя приятнее от этого не становилось и раздражение, ворчливым зверем ворочающееся на донышке души, никак не желало успокаиваться. Остаток пути проделали молча, говорить было не о чем, оставалось только глазеть по сторонам, в этом тоже не было особого интереса. В прозрачные, выпуклые стены можно было разглядеть только темноту и свое, медленно проплывающее отражение – все забивал яркий, белый свет, льющийся с потолка. Впрочем, ничего там любопытного. Порт, как порт, один из многих и почти не отличимый от других. Шумный, цветной, торгующий сувенирами и безналоговым алкоголем только для прошедших регистрацию.

Провожатый довел нас до такси и с явным облегчением сдал в лапы наемного водителя, низенького вертлявого человечка, с рыжеватыми лохмами, торчащими из-под форменной фуражки, быстрыми, внимательными глазами. Я могла поклясться, что за один короткий взгляд он до креда оценил наше благосостояние и размеры возможных чаевых. Меня обозвали благородной госпожой, Заку достался титул пониже. Его приняли за моего сына. Мальчишка хмыкнул, но протестовать не стал.

Пока водитель втискивал в багажник наши сумки и рюкзаки, я задрала голову вверх, стараясь разглядеть через мощные прожектора черный провал ночного неба. Нам повезло прибыть на планету ночью и тем самым избежать некоторых побочных эффектов, хорошо известных тем, кто много времени провел в замкнутом пространстве и вдруг оказался без потолка над головой.

Я украдкой вздохнула и едва удержалась, чтоб не потереть усталые глаза, полезла в салон вслед за Заком, уже ерзавшим на мягких подушках сиденья. Только бы не заснуть.

Машина плавно качнулась, принимая водителя, мягко клацнула закрывающаяся дверца, электронный голос протараторил цифровые коды свободных для скорейшего проезда улиц.

Таксист оказался более опытным, чем мне представлялось, стоило крышке багажника захлопнуться, как на нас полились лавины сведений и восхвалений одноименному с планетой городу, перемежающиеся кратким курсом географии и характеристик. Магазины, клубы, бары и рестораны, которые стоит посетить и название кварталов, куда заходить не следует.

Мы узнали, что город, выстроенный на пологих холмах, состоит из десяти районов, но горожане привыкли делить его на три города – верхний, средний и нижний. Что в кварталы нижнего города, притулившиеся у дорожного полотна, опоясывающего мегаполис, заходить не следует даже днем, не говоря уж о ночи. Что самая красивая и привилегированная часть – верхний город. Ядро и душа муравейника, разрезанная аллеями, словно праздничный пирог, на две части – деловую и развлекательную. Деловая часть утыкана небоскребами, где располагаются офисы, банки, залы, центры и прочие мелочи, так необходимые вечно суетящемуся деловому человеку. Если верить водителю, то там была даже посадочная площадка для компактных космических кораблей навроде моего «Беркута». Самую большую часть верхнего города занимают увеселительные заведения – казино, бары, рестораны, утонченные магазины с умопомрачительными ценами и шикарными отелями. Наш отель, кстати, один из них. В средней же части города располагались дома попроще, в большинстве своем жилые и скучные.

Заодно нам разъяснили, что если мы ценим время, наземным транспортом лучше не пользоваться, ну, кроме такси, разумеется. После такси наилучший вид транспорта – подземные пневматические трубы. И напрасно вы так пренебрежительно усмехаетесь, благородная госпожа, укорили меня, это совершенно безопасный и удобный вид транспорта, после такси, конечно. Любой житель подтвердит!

Господи, да замолчит он когда-нибудь?! Я зевала, не разжимая челюстей, стараясь не тереть глаза. Мне надо подумать, а этот олух трещит без умолку сбивая с мысли. Какая мне, собственно, разница, где какие магазины находятся, и что кабак, гордо именованный баром «У императора» самый модный в столице?! Как говорят мужчины – вертела я этот город на том, что они обычно в туалете в руках держат, и не задержусь здесь ни единой секунды сверх необходимого. И по магазинам я шляться не собираюсь, и дело здесь не в моей жадности, просто не имею подобных дурных наклонностей.

Впрочем, не стоит быть эгоисткой, кроме меня в машине едет еще один пассажир, может статься, ему этот трескучий путеводитель интересен. Я покосилась на мальчишку, тот сидел вполоборота и с нарочито пренебрежительной рожей пялился в окно, на залитую светом копошащуюся улицу. Мол, бывал я и не в таких городах, а у вас тут так, не город, а хуторок захолустный. С той самой рожей, которую корчат все дети его возраста, когда изо всех силенок скрывают жгучий интерес. А посмотреть было на что. Искусно развешанные по деревцам и фасадам гирлянды вспыхивали диковинными искрами, создавая впечатление, что это сверкает сам воздух. Искры осыпались водопадом света, собирались ручейками, текли огненными