дизайнерских задумках.

Я наскоро натянула на себя одежду. Не прошло и минуты, как выскочила на подмогу подростку.

– Романова! Вам знакомо такое понятие, как дисциплина? – вопросил меня посетитель, облаченный в темно-синюю, почти черную, форму, китель которой неизменно притягивал внимание, поблескивая начищенными пуговицами и украшенный несколько вычурными нашивками и галунами.

– Да кто вы такой, чтоб здесь командовать и орать?! – ощетинился Зак, не испытывающий никакого трепета перед галунами и кителем.

– А это у нас кто такой громкий? – повернулся гость к мальчишке и, я готова поклясться, едва не сделал козу, пугая взъерошенного безобразника, и с суровым добродушием кышнул, прогоняя не в меру ретивого стража.

– Так что там с дисциплиной, Романова?

– Я что-то не так сделала, адмирал? – мягко вопросила я, украдкой показав мальчишке кулак и помимо воли расплываясь в улыбке.

– Да, – у Дэмона еще хватало сил разыгрывать большого начальника, – вы больше месяца находитесь на станции, но так и не потрудились представиться! Что вы можете на это ответить?!

– Только то, что высокочтимый адмирал находился в отпуске, и представляться мне было некому.

– Я вчера прилетел, – сурово напомнил он.

– А я сегодня собиралась к вам зайти, едва приведу себя в порядок после дежурства, – сказала я чистую правду.

– Так ты хочешь сказать, что твой адмирал выставил себя на посмешище? – нахмурился он.

– Ни в коей мере!

– Да? Ну, ладно. Иди уже сюда, потеряшка! – он раскинул руки, и я с удовольствием ткнулась носом в адмиральскую грудь.

– Спасибо за каюту, – я потерлась щекой о шершавые нашивки.

– Не за что, девочка, совершенно не за что, это самое малое, что я мог для тебя сделать. Дима совершеннейший идиот, в этом я с Сашкой полностью согласен. Ты прости меня, девочка, что упустил и вовремя не вмешался.

– Я все понимаю, Жан. У тебя и без наших разборок забот выше крыши. Ты представляешь, некоторые всерьез полагают нас любовниками! – я уперлась подбородком в мужскую грудь, разглядывая его.

Жан совсем не изменился, только лицо выглядит немного усталым, несмотря на недавний отпуск. Не ко времени поседевшие волосы, постриженные коротким ежиком, торчали в разные стороны, протестуя против фуражки.

Когда-то, будучи еще маленькой, я всерьез влюбилась в отцовского друга и даже считала его будущим мужем, то, что мне всего шесть, а ему, молодому, подтянутому и всегда элегантному капитану, уже за двадцать ничуть не смущало восторженную девичью душу. Ну, разница больше, чем в пятнадцать лет, ну разведен, и дочь его младше едва ли на пару лет, и что – замуж не выходить?! А потом будущий адмирал, прознавший про девичьи мечты, долго разговаривал с юной прелестницей, сидя в увитой вьюном беседке с пожелтевшими от пыльцы досками, терпеливо объясняя, что такой мужлан совсем не для нее. Что она найдет себе гораздо лучше. А к тому времени, когда девочка подрастет, он станет старой, седой, брюзжащей развалиной с кучей болячек, и что та даже не взглянет в его сторону. Девочка слушала, украдкой, как ей казалось, смахивая слезы, пораженная в самое сердце картиной, нарисованной ее кумиром, а тот вздыхал и под конец разговора достал из кармана огромный, разноцветный платок и по- отечески утер ей нос. Было решено остаться друзьями. А через полгода красавец капитан встретил ту, без которой нельзя дышать, и несостоявшаяся невеста, обряженная в розовый атлас, в компании его дочери несла шлейф невесты и была горда, и любовалась счастливым блеском в глазах бывшего любимого.

– Ты знаешь, – задумчиво проговорила я, – ты тогда все же соврал.

– Когда? – черная адмиральская бровь удивленно поднялась.

– Ну, тогда, – я улыбнулась добрейшей из своих улыбок, – ты совсем не похож на развалину и мог бы стать прекрасным мужем…

– Анька! – почти взвыл грозный адмирал, заливаясь яркой краской смущения. Зак закашлялся, маскируя смех.

– Мне так нравится, когда ты смущаешься, это такое редкое зрелище, – томно опустив ресницы, поведала я. – Пошли кофе пить, а?

– Щелбана бы тебе дать, проказница, – тоскливо вздохнул адмирал, – а у тебя поесть чего-нибудь найдется? Лайра вернется только через неделю…

– А тебе самому готовить лениво и некогда, а столовки еще с учебы терпеть не можешь, – понимающе усмехнулась я, беря адмирала под локоть и увлекая в сторону кухни, – конечно есть. Пошли, накормлю, страдалец.

– Анька, тебе письмо пришло, – окликнул меня Зак, гордость которого все еще болезненно морщилась от той молчаливой «козы», показанной Дэмоном.

– Я потом посмотрю, – попыталась отмахнуться я.

– Нет! Посмотри сейчас, – настаивал мальчишка, мстительно оттягивая момент, когда адмирал получит долгожданную тарелку еды. – Оно необычное!

– Чем же? – заинтересовался адмирал.

– Тем же! Аню приглашают на большую конференцию, – отозвался Зак с такой гордостью, будто это его, не меня, зовут на загадочную конференцию.

– Так где письмо? – поторопила я мальчишку, дай ему возможность и негодник еще долго будет индюком раздуваться.

– Сейчас, – пообещал он, роясь в бумагах, кучей сваленных на столе.

Мы с адмиралом переглянулись, и я улыбнулась извиняющейся улыбкой. Жан, очевидно, не такой голодный, как хотел показать, ответил мне добродушной ухмылкой, вполне понимая причину медлительности Зака.

Изыскательские работы продолжались довольно долго, пришлось даже прикрикнуть на пакостника, только после этого на свет появился персикового цвета конверт с вензелями моего имени в графе получатель. А вот это уже действительно интересно, Зак совершенно прав. Я повертела в руках плотный бумажный прямоугольник, удивляясь, кому это понадобилось приглашать меня на конференцию, да еще таким старомодным способом. Обычно пользовались телефоном, на крайний случай электронной почтой. Но в любом случае, кем бы ни было прислано это приглашение, я заранее знала, что никуда не поеду.

– Ну, что же ты! Открывай! – поторопил меня парень, приплясывая от нетерпения.

– Ай, – отмахнулась я, складывая конверт и запихивая в карман, – там ничего интересного, стандартное приглашение на обычную конференцию и ничего больше.

– А вдруг… – не сдавался он.

– Вдруг бывают только дети, да и те после определенных усилий, – пресекла я его любопытство, – я понимаю, что тебе осточертела станция, и ты готов лететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но я на эту клоунаду не поеду.

– С тобой не интересно, – скривился чертенок, – ты всегда все знаешь!

– Да, вот такая она, наша Анька, – не удержался от шпильки адмирал, сознательно выделив «наша», – всегда и все знает!

Зак окатил Дэмона колючим взглядом и, молча собрав свое хозяйство, утопал в комнату, нарочито громко грохоча ботинками, что мне совсем не понравилось, лучше б закатил скандал. Ой, как бы боком не вышло… Адмирал проводил его глазами и с видом победителя удалился в кухню.

Когда накормленный и благодушный адмирал покинул каюту, на кухню притащился Зак, благоразумно отсиживающийся все это время в своей комнате.

– Зак, если ты будешь и дальше так встречать всех гостей, тебе рано или поздно намылят шею, – заметила я, составляя посуду в машину.

– Я сам, кому хочешь, шею намылю, тем более, если гости будут вваливаться в чужой дом, как в кабак! – воинственно тряхнул головой мальчишка и пригрозил, – С завтрашнего же дня начну ходить по каюте голым!

– Ты думаешь, что незваные гости, завидя тебя в таком предосудительном костюме, испугаются и