интонации Милла уловила легкий намек на самоотрицание — как будто и он сам, и его жизнь имели значение только в свете ее интереса. Она сразу поняла, что они настроены на одну волну. Он как будто излучал тепло.
— Расскажи о раскопках, — попросила она, как будто никогда ничего не знала о них.
Он сказал, что раскопки принадлежат к числу самых волнующих испытаний в его жизни.
— Почему?
— Тебе будет скучно.
— Не будет.
Прежде чем приступить к рассказу, он еще немного поел. Потом спросил:
— Доводилось ли тебе бродить по равнинам Фри-Стейта и гадать, как они выглядели сто тысяч лет назад? Случалось ли тебе, гуляя в вельде, заметить, как на земле что-то блестит, нагнуться и посмотреть, повертеть непонятную находку в руке? Осколок страусовой яичной скорлупы, гладкий на ощупь, с крохотной дырочкой посередине… Не думала ли ты, кто носил это на шее? И каково было жить в те времена, когда газели тысячами носились по саванне, когда люди по ночам разводили костры, чтобы отпугнуть львов, в тех местах, где теперь бродят стада овец или коров, куда пришла цивилизация. Ты когда-нибудь задумывалась, почему этот мир, эта Африка так проникает нам в душу, хотя наши предки приехали сюда из Европы? Я начал интересоваться такими вещами давно, лет с семнадцати-восемнадцати. С чего начинается любовь к родному краю? Почему нам хочется владеть этой землей? Почему у африканцев, и особенно африканеров, буров такая сильная связь с землей, такая глубокая тоска по земле? Особенно — по фермам. Откуда что взялось? Почему мой отец так мечтал о ферме? Я попытался найти ответы на мучившие меня вопросы и в конце концов понял, что наша тяга к земле — явление сравнительно новое. Ему всего десять или двенадцать тысяч лет. До того люди скитались, были кочевниками, охотниками, собирателями; они бродили по всей планете, шли за источниками пищи. Тогда вся земля принадлежала нам. Двести тысяч лет, если смотреть только на человека разумного,
— Кебарская культура? — шепотом спросила она, потому что не хотела, чтобы он умолкал.
Он проводил ее до шлагбаума перед домом.
Ей хотелось пригласить его к себе.
Он сказал:
— Милла, я хочу увидеться с тобой завтра вечером.
Она ответила:
— Это будет чудесно.
Они немного постояли молча. Потом он сказал:
— Спокойной ночи, Милла.
Раджкумар понимал, что за прорыв следует благодарить не его. Несмотря на суперсовременную аппаратуру. Благодарить следует подчиненного Масило и Квинна, который действовал старомодными методами — пожилого и практически забытого оперативника Рейнхардта Ронна. И все же Раджкумар пытался оправдаться. За утро ему удалось собрать множество полезных сведений.
— Вот что нам удалось извлечь из их системы. Осман купил промысловое судно, которое называется кормовой траулер. Учтите, это не катер, а целый корабль. Длиной в сорок четыре метра, шириной в десять метров, водоизмещение пять метров. Судно рассчитано на команду человек в пятнадцать; оно вмещает почти тысячу тонн груза. Для нас хуже всего то, что траулер может находиться в открытом море до сорока пяти дней. Осман купил судно двадцать первого сентября, так что его люди уже около трех недель в море. Сейчас они могут быть где угодно. — Заметив, как посмотрела на него Менц, Раджкумар быстро продолжал: — Понимаю, это не то, что вы хотели услышать…
— Вы все время упускаете главное.
— Мадам, до сих пор у нас не было причин выяснять судьбу кораблей, которые они продали…
— Нет, Радж, этот номер тоже не пройдет. Ты задавался вопросом «где?», тогда как надо было спрашивать «зачем?».
— Не понимаю…
— Зачем им понадобился такой большой корабль? Что они собираются на нем перевозить? Предположим, Тау прав и их цель — американская сборная по футболу, или кейптаунский стадион, или и то и другое. В любом случае им не требуется тысяча тонн оружия и взрывчатки…
— Люди, — сказал Адвокат. — Они хотят привезти сюда людей.
— Вот именно, — кивнула Менц.
Радж отбросил волосы на плечи, злясь на себя.
— Они привезут отряд боевиков, ударную группу, — продолжала Менц. — Возможно, членов «Аль- Каиды». Корабль объясняет все. Теперь понятно, зачем им столько денег. И при чем тут Мэки… Наверное, алмазами они расплатились с ним напрямую. Ну а Уэлвис-Бэй — тихая гавань, мечта контрабандиста. Теперь понятно, почему они свели к минимуму контакты с «Воронами»… Но главное, мы все время следили за Комитетом, тогда как Комитет свою роль практически сыграл. Теперь они могут сидеть сложа руки и ждать прибытия ударной группы…
— При всем к вам уважении, — возразил Раджкумар, — теперь вопрос «где?» получает еще большую важность.
— Совершенно верно, — кивнул Масило.
— Ну, и как мы найдем корабль?
Раджкумар готов был ответить на этот вопрос:
— Все зависит от того, насколько они сами хотят, чтобы их нашли.
— То есть?
— Все дело в СОЛАС, Международной конвенции по охране человеческой жизни на море. Начиная с 2006 года на всех судах тяжелее трехсот тонн должны быть установлены датчики СДИ — системы дальней идентификации и контроля местоположения судов. Если на судне включено оборудование СДИ, мы можем послать запрос — его подпишет наш министр или любой другой член кабинета министров — в Международный комитет обмена данными СДИ. Так мы без труда узнаем их теперешнее местоположение.
— А если они выключили оборудование?
— Тогда придется искать в системе сведения о кораблях, нарушивших требования СОЛАС. На это уйдет много времени. Единственный выход — поговорить с американцами, попросить их найти наше судно со спутников-шпионов.
— Я не собираюсь ни о чем просить американцев.
— Мадам, я разделяю ваши чувства, — вступил в разговор Тау Масило. — Но у нас нет выбора. Время на исходе. Для того чтобы высадить на сушу отряд террористов, не требуется заходить в порт. Они могут прямо в море пересесть в судно меньшего размера и высадиться где угодно — в любом месте на побережье. Как вам известно, у нас очень длинная береговая линия.
— Почему вы не хотите просить американцев о помощи? — с невинным видом спросил Раджкумар.
— Потому что они подлецы, — отрезала Менц.
— Вот как…
— У нас нет выбора, — повторил Масило.
Менц неодобрительно покосилась на Адвоката, но в конце концов капитулировала.
— Радж, подготовь необходимый запрос. Я поговорю с министром.
