– Это Карим, – помертвевшим голосом произнес Борис. – Сволочь, по пятам шел.

Борис рывком встал и быстрым шагом направился к двери.

– Куда ты? – окликнул его Хан.

– Я соберу бойцов и вернусь по нашему следу на грузовиках, потом уведу Карима в степь. Он не должен найти поселок.

– Вернись и сядь. – В голосе Хана послышались повелительные нотки. – Мы дадим им бой, смысла бегать я не вижу. Рано или поздно он все равно найдет городок, по-моему, лучше сразу дать понять, что мы ему не по зубам.

– Я так виноват перед всеми вами. – Борис сокрушенно качал головой.

– Не время посыпать голову пеплом, надо действовать. – Хан поднял со стола серебряный колокольчик и зазвонил им. На звук тут же появился один из гвардейцев, стоявших по ту сторону двери.

– Собирай сотников, будет совет, – отдал команду Хан. Гвардеец козырнул и скрылся. Через минуту на улице взвыл сигнальный рог. Послышался топот множества ног. Еще недавно сонный и спокойный поселок стремительно оживал и наполнялся множеством звуков. Вскоре в зал советов начали стекаться сотники. Дождавшись, когда соберутся все, Хан начал совет. Кроме обычного состава в зале присутствовали и несколько человек Бориса. Беженец сам привел своих командиров на совет.

– Итак, враг стоит у наших ворот. Мы наверняка уступаем ему в военной мощи, но это сейчас не главное. Я знал, что такой момент может настать, и поэтому давно готовился к нему. Вот мой план…

Воинство Карима вышло на тот самый памятный холм, с которого когда-то Хан начинал штурм городка, к рассвету третьего дня. Пехота, подгоняемая криками командиров, выстраивалась в боевые порядки. За их спинами вальяжно бродили автоматчики. По их виду сразу стало понятно, что в атаку идти они не собираются.

– Заградотряд, – пояснил Борис в ответ на вопросительный взгляд Хана. – У них сначала рабы идут на убой. Пушечное мясо. В свое время нас только это и спасло. Сам Карим вообще на поле боя не показывается, только его прихвостни.

Оба полководца наблюдали за перемещениями противника с крыши одного из окраинных домов, по очереди передавая друг другу бинокль. Все жители были эвакуированы из поселка. В домах, стоящих на краю, расположились стрелки Бориса и ханские гвардейцы. Конница пряталась на дальнем конце поселка, надежно скрытая за высокими заборами и стенами домов. По распоряжению Хана в центре города бесцельно шлялись две сотни воинов, создавая вид повседневной городской суеты. Целью этого маневра было ослабление бдительности врага. При появлении на холме первых бойцов Карима ряженые начали изображать панику и жалкие попытки организовать оборону. Нестройное воинство, нарочито неумело обращаясь с оружием, выдвинулось к северной окраине.

Наконец, построение на холме закончилось. Прозвучал отрывистый звук горна, и пехота ровными шеренгами стала спускаться вниз. Выставив вперед копья, воины тяжело печатали шаг, сминая молодую зеленую траву. Послышался негромкий свист, это был заранее обусловленный Ханом сигнал к отступлению ополчения. Бросая оружие и ломая без того неровный строй, ряженое воинство опрометью бросилось обратно в город.

Ободренные видом бегства противника, пехотинцы разразились победными криками. И вот сначала один, потом уже несколько копейщиков, а потом и вся пехота побежала вперед. Идеальный строй когорт распался. И вот, когда бегущую толпу захватчиков отделяла от окраинных домов какая-то пара сотен метров, в небо неожиданно взмыла ракета.

Почти одновременно за спиной у Хана заскрипели отпущенные со стопоров крепкие пеньковые веревки. Глухо послышались стуки деревянных частей. И вот небо над городом пронзил яростный вой и свист. Пороховые бомбы, выпущенные из спрятанных в ближайших дворах баллист, были снабжены полыми деревянными трубочками. Рассекая воздух, снаряды издавали такой шум, которому могла позавидовать целая батарея минометчиков.

Первые снаряды коснулись земли, огласив округу громкими взрывами. Мелкие кусочки гвоздей и металла, которыми были снаряжены бомбы, тучами разлетались над полем, беспощадно рассекая ряды наступающих. Утро наполнилось криками боли и предсмертными хрипами. За первым залпом последовал второй. Пехота редела на глазах. Обезумевшие от страха люди все же смогли сообразить, что спасение у них только одно: добраться до построек. Бросая копья и мечи, воины стремглав кинулись, пытаясь преодолеть последние метры, отделяющие их от города.

Зазвенело бьющееся стекло, в окнах домов показались ружейные стволы. Не сговариваясь, стрелки дали дружный залп. Грянуло разноголосье охотничьих ружей, перебиваемое автоматной трескотней. Кинжальный огонь буквально срезал первые ряды нападающих, остальные, встретившие такое сопротивление, развернулись назад, вновь попав под огонь баллист. Обратно к подножию холма смогла добраться не более чем пятая часть грозного воинства. Люди подбегали к джипам и падали на колени перед какой-то невидимой чертой. В глаза им смотрели дула автоматов и пулеметов карательного отряда. Сами каратели находились в легком замешательстве. Такой реакции от беззащитной добычи они явно не ожидали.

Один из офицеров метнулся к неподалеку стоящей машине. Хан отчетливо разглядел в бинокль, как тот что-то нервно докладывал по рации. Наконец, закончив разговор, он повесил тангенту на место. В неожиданно наступившей после взрывов тишине явно послышался нарастающий шум двигателей тяжелых грузовиков. На вершину холма, чадя выхлопными трубами, выезжали тягачи, волоча за собой пушки вместе с артиллерийскими расчетами.

Хан улыбнулся и повернулся к Борису.

– Я выиграл спор. Не знаю, где ты будешь его искать, но теперь ты мне должен ящик французского коньяка.

– Несмотря на мое поражение, я безумно рад. – Борис буквально лучился от счастья. – Я тебе этот ящик из-под земли достану. Хотя спор был нечестный, если бы выиграл я, скорее всего выполнять условия было бы попросту некому.

– Ты излишне пессимистичен, мой друг. – Хан отвернулся к окну и вновь поднял к глазам бинокль.

На холме полным ходом шла подготовка к стрельбе. Расчеты уже развернули орудия и уже начали наводить стволы, прицеливаясь в направлении городка.

– По-моему, пора. – Голос Бориса немного дрожал от волнения. По-видимому, он не до конца был уверен в плане Хана.

– Да, – коротко ответил Валентин – у него самого нервы были уже на пределе. Взяв с пола небольшой радиопередатчик, Хан включил его. Рация затрещала помехами. Установив необходимую частоту, Хан медленно набрал четыре цифры. Немного помедлив, он нажал на кнопку вызова.

Вершина холма вместе с находившимися на ней орудийными расчетами, пушками и грузовиками взлетела вверх. Зазвенели выбитые в домах взрывной волной стекла. Большинство джипов, стоявших ниже по склону, были перевернуты. Кувыркаясь, тяжелые машины неслись вниз с холма, сметая на своем пути остатки пехотинцев. Победа была полной. Две конные сотни, объезжая городок по широкому кругу, уже неслись к месту взрыва. Торопились они напрасно, способных к сопротивлению на холме не осталось. Большинство карателей погибли при взрыве, так как находились ближе к вершине. Остальные же воины, высоко подняв руки, спешили сдаться на милость победителям.

Карина как всегда неслась в первых рядах. Пролетев мимо сдающихся пехотинцев, она выскочила на то место, где еще недавно была вершина холма. Земля под копытами коня дымилась, не успев остыть после взрыва. За холмом никого не было. Лишь только три темные точки стремительно уносились к горизонту в направлении севера. Карим бежал, поджав хвост.

Вечером того же дня в зал заседаний вломился Борис. Хан встал, чтобы поприветствовать гостя, и замер с удивленной улыбкой на лице. Борис в каждой руке держал по бутылки темно-зеленого стекла. На поцарапанных этикетках явно читалась заглавная буква «N» известной французской марки.

– Вот часть долга я и погасил, – широко ухмыляясь, сказал Борис. – Это последние из гипермаркета, для себя берег. Но спор дело святое. Ты мне лучше скажи, каким образом ты угадал, куда они пушки поставят.

– А я не гадал, я знал. – В голосе Хана звучала уверенность. – Ты когда еще первый раз мне про их