работа» и пр. величественным
«Dixi».
Как припечатала.
Анна Ахматова о Марине Цветаевой:
«Тон рыночной торговки».
Стихотворение самой Анны Ахматовой:
Сегодня АА при мне читала про себя «Ariosto». Я сидел рядом в кресле, смотрел какую-то книгу. Вдруг АА с юмором тихо сказала: «Да, жди!» Я взглянул на нее — она продолжала чтение. Я спросил, к чему относится ее замечание. АА рассмеялась, прочла вслух и перевела мне отрывок <…> видит на деревьях надпись, говорящую о том, что его любимая на этом месте имела любовное свидание<…> Он начинает ревновать, пытается обмануть самого себя, сделав вид, что он не прочел надпись и что упоминаемое в надписи незнакомое имя мужчины — не что иное, как неизвестное ему ласкательное имя, каким, вероятно, за глаза зовет его самого любимая. И вот восклицание АА относится именно к этому месту.
А на самом деле — к характеристике ее речи — «да, жди», «я без внимания» и пр.
Бездельник и болтун Маковский.
«Эмигрантский маразм. «Ахматова не могла родиться в Москве». Что за чушь! А если бы моя мама в это время случайно оказалась в Москве? И почему их более устраивает, что я родилась в Одессе?»
Мы догадались почему.
«А я без внимания», — сказала Анна Андреевна.
«Я на это не стажировала»
Фуй!
«Он черт знает что написал обо мне. Это черт знает что!..»
«Три дементные старухи написали о Гумилеве воспоминания».
Итак, оказывается, что Гумилева нам описывают три дементные старухи.
«Как можно придавать значение и вообще подпускать к священной тени [Гумилева] мещанку и кретинку А. А. Гумилеву.
<…> принимают <…> идиотский покровительств<енный> тон <…>.
Перелистывая книгу, проговорила задумчиво, медленно, угрожающе: «Я сделаю… из них… свиное отбивное».
«Невестку Гумилева, крутейшую дуру».
Я ей призналась, что выдвижение на Нобелевскую премию и радует меня за нее и тревожит. Как бы не повторилась пастернаковская история. «А я без внимания», — ответила Анна Андреевна.
Прекрасное одесское выражение.
«Моя родственница, жена Мити Гумилева, совершенно меня не знающая, я же знаю о ней одно: большая дрянь».
О воспоминаниях дочери Ф. И. Тютчева:
«У человека удар, два удара, он тяжело больной, умирающий. Идиотка дочь пишет, что отец потерял голову» <…>.
Аренда продлевается, но при условии: там будет жить Ахматова, а не Пунины. Сказала: «Клинический случай идиотизма».
«Какое навозное занятие — выступать», — сказала она.
С негодованием обрушилась на Панаеву: «Хамка, грубая баба, хамка до самых глубин».
«Если вы принесете масла, ветчины, хлеба, то зачем же тогда обедать? Это и будет ВИХОД».
Несколько лет тому назад Анна Евгеньевна уехала с Ириной на Кавказ и не вернулась к началу занятий. «Из школы пришла грозная повестка. Николай Николаевич попросил меня пойти туда, поговорить. Я пошла. Вижу: «Учительская». Вхожу — там какая-то женщина. Протягиваю повестку ей. Она налилась красной кровью, даже похорошела. «Вы понимаете, что ей грозит исключение?» Она ждала просьбы. А я вдруг как заору: «Ну и валите! Исключайте! Мне-то что! Мне наплевать. Я просто соседка по квартире».
