Но и противник не дремал, непрерывно усиливая свою ПВО [19]. В начале года зенитные батареи и прожектора появились намного южнее Ялуцзяна, добавив экипажам «Боингов» сложностей [20]. Ночью 10 июня четверку В-29 19-й группы, атаковавшую один из железнодорожных мостов, поймали и вели более двух десятков прожекторов, после чего бомбардировщики были атакованы десятком истребителей. В результате два бомбардировщика были сбиты, а тяжело поврежденному третьему пришлось садиться на Кимпхо. Этот налет стал большим потрясением для экипажей В-29, понявших, что теперь от «МиГов» не спасает даже покров ночи [21].
Американцы принялись деятельно искать эффективные способы противодействия ночным «МиГам», зениткам и прожекторам. Прежде всего «Суперкрепости», нижние поверхности которых ещё не были окрашены в черный цвет (до налета в ночь на 10 июня в 19-й группе, например, все самолеты сохраняли первоначальную серебристую окраску), срочно перекрашивались, а уже покрашенные машины других групп получали дополнительную порцию черной краски на остававшиеся серебристыми участки. На стволы пулемётов монтировали пламегасители, и стрелкам предписали открывать ответный огонь по зениткам. Были ускорены работы по оснащению В-29 и средствами радиоэлектронного противодействия, также было решено проводить налеты в основном в плохую погоду. Экипажи бомбардировщиков, безусловно, предпочитали сюрпризы погоды сюрпризам от «МиГов» [22].
Конечно, в штабе FEAF были весьма недовольно тем, что бомбардировщикам приходится действовать не тогда, когда это нужно, а когда была плохая погода, но ничего более эффективного «МиГам», зениткам и прожекторам, наводимых радиолокаторами противопоставить было нечего. Появление ночных истребителей F- 94В поначалу тоже ничем экипажам «Суперкрепостей» не помогло – установленный на истребителях радиолокатор был настолько секретным, что летчикам было предписано не углубляться на занятую противником территорию.
В конце июня – начале июля произошел всплеск активности «Суперфортрессов». Приоритетными целями стали гидроэлектростанции [23] и дамбы [24], над которыми по ночам работали оснащенные системой SHORAN «Суперкрепости». Бомбардировки начались 24 июня, а уже к 27 июня около 90% потенциала гидроэлектростанций Северной Кореи, по американским оценкам, было уничтожено [25]. Но главная причина активизации средних бомбардировщиков была в другом. 10 июля штаб FEAF, стремясь повысить эффективность действий ударной авиации, выпустил директиву, которая фактически устранила различие между стратегическими и тактическими целями. На практике это привело к тому, что «Суперкрепостям» было передано много целей, по которым ранее работали истребители-бомбардировщики [26]. Это вызвало ряд серьезных проблем. Прежде всего, получив длинный список новых задач и целей, Бомбардировочное командование не получило дополнительных специалистов, способных квалифицированно подготовить планы ударов по этим целям. Вторая проблема заключалась в трудности нахождения самих целей, как правило, небольших и малозаметных. Имевшиеся у американских летчиков карты Кореи грешили большими неточностями, и если при полетах днем это было поправимо, то ночные бомбардировки требовали тщательной проработки на планшетах маршрута полета, кропотливой сверки имевшихся карт с результатами аэрофотосъемки. Работавший над этим топографический батальон мог за неделю подготовить только пять наборов координат. Поэтому после получения новых целей планшетисты буквально «утонули» в работе. Всё это привело к тому, что результативность бомбардировок была не всегда высокой. Ситуация стала меняться после ввода в эксплуатацию в сентябре 548-й разведывательной технической эскадрильей (548th Reconnaissance Technical Squadron) лаборатории на Ёкоте, где стали готовиться планшеты для бомбардировок с использованием аппаратуры SHORAN. К концу года эскадрилья готовила 90 наборов планшетов в месяц. Это позволило заметно повысить точность ударов, которая в то время была невысокой, несмотря на регулярно сообщаемые результаты, согласно которым атакуемые объекты разрушались на 80 – 90%.
Ночью 11 июля на задание отправилось 65 «Суперкрепостей». Особенно досталось северо-западному району Пхеньяна – 54 бомбардировщика, наводимых на цель по SHORAN, обрушились на расположенные там промышленные предприятия, склады и автопарки, уничтожив почти 600 различных строений. В ночь на 31 июля был установлен рекорд по числу участвовавших в ночных бомбардировках машин, тогда на задание отправилось 68 В-29, из них 63 нанесли удар по крупному металлургическому предприятию у Синыйджу. Время налета было специально подобрано, в ту ночь над целью была плотная облачность, ограничившая эффективность прожекторов. «МиГи» появились, но бомбардировщики ушли безнаказанными, а предприятие, по данным штаба FEAF, было разрушено на 90%. 14 августа 25 самолетов 307-й группы атаковали центр снабжения к западу от Саривона.
Если при бомбардировках крупных объектов, по крайней мере, не было больших проблем с их поиском, то с малыми целями дело было хуже. Не занятые в больших налетах В-29 по ночам в соответствии с новой директивой отправлялись на «охоту». Объектами охоты почти всегда были железные дороги, поскольку ориентация по ним вызывала у штурманов меньше всего трудностей. Однако результаты не впечатляли: в июле экипажи 71 «Суперкрепости», в девяти групповых вылетах уничтожили и повредили всего 17 вагонов [27].
Сентябрь не принес особых изменений в деятельность «Суперкрепостей». Ночью 12 сентября 35 бомбардировщиков атаковали Супхунскую ГЭС [28], полностью выведя её из строя. Еще 15 В-29 нанесли в ту ночь удары по другим объектам. 19 сентября был осуществлен первый после почти годового перерыва дневной налет. В тот день 35 В-29 с Кадэны, сопровождаемые сильным истребительным эскортом, бомбили скопления вражеских войск на восточном побережье Северной Кореи. В ночь на 30 сентября 45 «Боингов» нанесли мощный удар по промышленным объектам в городе Намсанни. Налет был тщательно спланирован и скоординирован с действиями группы «Инвейдеров», которые выполняли демонстрационные действия [29].
Успешное проведение дневного налета 19 сентября произвело отрадное впечатление на американское командование и сделало возможным второй за войну совместный бомбардировочный удар авиации флота и ВВС. Его целью стал Ковон, город к северо-западу от Вонсана, бывший важным узлом железных дорог [30]. Шедшая из Маньчжурии железнодорожная ветка в Ковоне разделялась, одна линия вела на юг, в Вонсан, вторая шла на запад, в Пхеньян. При первоначальном распределении целей Ковон достался морской авиации. Самолеты с авианосцев много поработали над железными дорогами Ковона, но при этом и понесли немалые потери от очень сильного зенитного огня. В этой связи у морских авиаторов возникла идея совместного удара с «Суперкрепостями». Суть идеи была проста: В-29 подавляют зенитные батареи, после чего палубные штурмовики, воспользовавшись неизбежной после такого удара дезорганизацией ПВО, громят железные дороги и склады. Флот также должен был обеспечить истребительное прикрытие. Бомбардировочное командование FEAF план одобрило.
8 октября десять В-29 98-й группы вылетели к Ковону. Их сопровождали 12 F2H2 «Банши» эскадрильи VF-11 с авианосца «Кирсардж». Бомбардировщики шли на высоте 7 тыс. м, истребители прикрывали их сверху тремя эшелонами (8,10 и 12 тыс. м). Вражеские истребители не появились, и удар прошел без особых сложностей. Через четыре минуты после сброса 500-фунтовок [31] замыкающей «Суперкрепостью» в атаку устремились 89 палубных штурмовиков. Огонь зениток заметно ослаб, поэтому штурмовики быстро засыпали бомбами и НУРСами все обнаруженные цели.
Флотское командование осталось очень довольно этой операцией, железнодорожному узлу Ковона и прилегающим к нему объектам был нанесен значительный ущерб без потерь со своей стороны. На морских авиаторов также произвели сильное впечатление пунктуальность экипажей В-29, появившихся в точке рандеву чётко в назначенное время, и точность их бомбовых ударов. Моряки выразили большую заинтересованность в продолжении этого сотрудничества, однако второй за войну совместный удар флота и ВВС оказался последним, Бомбардировочное командование предложение о дальнейших подобных операциях отклонило. Причина вразумительно объяснена не была, но, как поняли моряки, обжегшись с «МиГами», Бомбардировочное командование «дуло на воду», не желая больше испытывать судьбу
