живут, тихо-мирно, многие чувствуют себя едва ли не богами — у них власть, у них свобода и не только их собственная. И они знают, что могут потерять все, что приобрели. А приобретая, терпели и унижения, и бедность… да много через что приходится пройти, чтобы получить власть или деньги, что, в принципе, по сути, одно и то же. Вот я и опасаюсь, что меня опять назовут сумасшедшей, поднимут на смех. И люди будут опять ждать и не верить, бороться со своим разумом, убеждая самих себя в том, что никаких инопланетян не существует, а человек — единственное разумное существо в мире.

Лагос положил руку на коленку Ирины. Она с удивлением посмотрела на него.

— Прости Ири, но я должен тебя прервать. В этот раз все будет иначе, уверяю тебя. За твоей спиной будут стоять инопланетяне, и никому в голову не придет сомневаться в том, существуют они или нет. Ты теперь не профессор истории Земли, а представитель землян в Лиге Разумных Миров Вселенной! И то, что тебя никто из жителей Земли не назначал на этот пост, не имеет никакого значения. Ты также представляешь и Лигу. И говорить будешь от нас — от имени всех разумных существ Вселенной.

Ира разволновалась. Слова Лагоса прозвучали так возвышенно, что она почувствовала себя послом Земли — настоящим представителем своей расы. Она вдруг осознала, что сейчас, прямо сейчас она не на Земле, она на планете, где есть жизнь! И эта планета так похожа на Землю!

— Лагос…

— Да, Ири, да, спустя много-много лет о тебе будут рассказывать легенды. О тебе и о Людмиле. А ее миссия еще неопределенна. Я чувствую, что твоя внучка, ее появление на Лирине, произошло неспроста. Ничего в жизни не бывает просто так, во всем есть смысл.

— Да, но … я не могу избавиться от чувства вины перед моей девочкой и перед ее отцом и матерью. Лагос! Я подвергла их всех такому испытанию! Мой сын… он остался один, он не только потерял мать, он потерял дочь. Ты представляешь, что он чувствует?

— Я тоже отец, Ири. Я представляю, что чувствуешь ты. Я сам отправлял своего сына в неизвестность. Он мог погибнуть и не вернуться. Но судьба оказалась к нам добра. И ты верь, что твоему сыну судьба тоже улыбнется. И, скажу тебе, он не один. Об этом не я должен был сказать тебе, но раз уж так получилось… У него родился сын!

Ира остолбенела.

— Как… сын… откуда ты знаешь?

— Не я — узнала Людмила. Она не успела тебе рассказать. Все просто, Ири, Люда установила мысленную связь со своим братом. В этом ей помогли занятия с Зольдом.

Ира все еще не могла прийти в себя от такого известия.

— Контакт, связь… У меня родился внук? Внук! Лагос, у нас с Пашей родился внук! Продолжатель рода Курлясовых! А я… я его даже не видела… Лагос!

Старый князь обнял Иру.

— Успокойся, пойдем, на сегодня тебе достаточно силы Кристалла. Пойдем.

Он проводил Ирину в ее комнату, а сам ушел к себе, задумавшись о том, что, в отличие от землянина Павла Курлясова, его род пока остановился на Милане. А ключом, открывающим дверь в будущее князей Лирины, стала женщина Земли.

— Карие глаза… да, глаза — карие! — Люда хмыкнула.

Ира молчала и смотрела на отражения в зеркале: свое и внучки. И как она не подумала тогда, что у них глаза разного цвета? У нее были глаза отца, а Люда родилась голубоглазой. Она унаследовала цвет глаз от своей матери. Но хоть форма глаз у них была одинаковой, а теперь и цвет.

— Мда, раз уж они все глаза, как ты говоришь, сделали, то могли и цвет мой создать или как там — произвести, или еще как.

— Людмилка, мне это даже в голову не пришло. А лекарь не видел твоих глаз до того.

Люда отошла к окну. Ира подошла сзади и обняла ее.

— Ты привыкнешь, дорогая, главное, что ты видишь, и еще, что ты ничего не помнишь.

Ира имела в виду операцию, но Люда поняла ее по-своему. Она развернулась и закричала:

— Я помню! И все! Ты не понимаешь, что я пережила! Ира, ты просто не понимаешь! Неужели нельзя было хоть что-то сказать мне, успокоить. Я же …

Люда расплакалась. Навзрыд. Она хотела выбежать из комнаты, но столкнулась в дверях с Лагосом и уткнулась носом ему под грудь.

Ира только развела руками, показывая всем своим видом, что она не знает, что делать. Лагос сделал знак, и Ира отошла в дальний конец спальни.

— Не стоит лить слезы из таких прекрасных глаз, — Лагос отстранился от Людмилы и приподнял ее подбородок, — вот покраснели. Так нельзя! Нельзя сейчас напрягать глаза, надо их поберечь.

— Лагос…

— Я все знаю, ты огорчена, в твоем сердце живет обида и злость.

— Злость?! Я злюсь?

Лагос увлек девушку в комнату, усадил на кровать.

— Все понимают, что ты пережила, все сочувствуют тебе. Все стремились помочь и спасти тебя — и Страж Вселенной, и Нил, и твоя бабушка. Ты жива, здорова. Нил погиб. Иренос, скорее всего, тоже. Почему ты злишься? На кого ты обижаешься?

Лагос не ругал Люду, не выговарил ей, пытаясь показать, какая она неблагодарная. Он просто говорил. Его голос оставался ровным. В его глазах теплился свет. Люда растерялась. Она знала, что, спасая ее, погибли двое, два представителя разных рас, не люди, но мужчины, которые отдали жизнь ради ее жизни. Но собственные переживания не позволили прочувствовать этого. Людмила ощутила холод в груди. И стыд. Она оглянулась на Ирину и словно впервые увидела ее — бабушка смотрела с тревогой, с ожиданием. И белая прядь волос… Люда кинулась в ноги к Ире. Обхватила их.

— Прости меня, я дура, прости, прошу, бабуля, прости меня…

— Девочка моя, родная, что ты, — Ира не сдержала слез. Она растерялась. Ей стало стыдно перед Лагосом, она не знала, как себя вести.

— Вот, что землянки, — Лагос встал. — Все, что произошло, осталось в прошлом. Я не призываю вас забыть о нем, но оставьте страдания там, где они были — тоже в прошлом. А жить надо сегодня. Так что вставайте и пойдем. Я пришел за вами. В Дом Кристалла привели детей, которые пострадали при нападении. Такое за все время моей жизни происходит впервые — дети у Кристалла Силы. И я не хочу пропустить это событие. Но хочу вас предупредить, никаких слез, расспросов о пережитом, сочувствующих взглядов! Дети быстро забывают страх и боль. И незачем им напоминать о них.

Люда закивала головой, вскочила на ноги. Замешкалась на секунду и кинулась к ящикам, что стояли вдоль стены, напротив окна. Открыла один, затем другой…

— Что ты ищешь? — волнуясь, спросила Ира.

— Не знаю, ба, что-нибудь… что-то надо подарить… Господи, да что же это такое — ничего нет для детей, ничего! Хоть конфетку, хоть игрушечку какую!

Лагос удивился не меньше Ирины.

— Что она ищет?

— Лагос, — Люда подбежала к нему, не обращая внимания на его вопрос к бабушке, — я даже не знаю, где бы найти что-нибудь для детей…

Лагос стоял в полной растерянности. Ира пояснила:

— Она хочет сделать подарки детям. Мы не знаем, принято ли это у вас, и что вы дарите.

Старый князь улыбнулся. Две странные женщины смотрели на него одинаковыми глазами, в которых играли золотистые искорки.

— Непостижимо! Сколько я не стараюсь, но, видимо, мне никогда не понять вас, — он пригласил женщин к выходу, галантно склонив голову и показывая рукой на дверь. — Идемте, я знаю, что вам надо.

Круглый зал Дома Кристалла напоминал большой скворечник — издали слышалось веселое щебетание детей, так похожее на болтовню птиц. Дети не сидели перед Кристаллом чинно, как мудрецы, они бегали друг за другом, толкались, смеялись, но, подняв голову и обратив взор к Кристаллу, замирали. Тогда в их глазах отражался восторг, смешанный с целительным излучением невиданной космической силы. Но дети не могут долго находиться в спокойном состоянии. Они нуждаются в движении, а потому