Сидя на постели, в одной рубахе, он выглядел совсем обычным парнем, только уставшим.

Ира присела рядом. Взяла его руку, прижалась щекой к ладони. От тепла, идущего из нее, стало спокойней. Милан обнял жену, поцеловал в макушку. Легко прикоснулся пальцами к поседевшей пряди волос.

— Что, не нравится?

— Напротив, она придала тебе особый шарм, некую загадочность.

— Да? — Ира вытянула шею, стараясь заглянуть в зеркало, висевшее над кроватью.

Но в матовом свете ночного светильника отражение напоминало туманную фею из сказки.

— Ири, так что тебя встревожило? Почему вопрос о Павле вызвал беспокойство?

Ира улеглась на колени Милана.

— Я сама не знаю. После происшествия с Людочкой я стала нервной. Все, что связанно с Землей, вызывает беспокойство. Может, это какие-то предчувствия, Милан? — она поднялась и с вопросом уставилась в глаза мужа. — Ты же можешь «видеть» будущее, я знаю, тебя учил Ветер. Скажи, что впереди? Какой ты видишь Землю? А нас, нас на Земле ты видишь?

— О, дорогая, сколько вопросов! Иди сюда, — Милан привлек Иру к себе, крепко обнял. — Видеть будущее можешь и ты. Сложность в том, чтобы понять, что ты его видишь. Распознать, что та картинка, что навязчиво или, напротив, мимолетно пролетела в сознании, есть откровение, эпизод будущего.

Они помолчали.

— Я узнал, что последний ненайденный осколок Кристалла находится на Земле.

Ира отодвинулась. В ее глазах застыло удивление.

— Как узнал? Кто сказал тебе? Или ты… видел?

— Я видел, Ири. Видел пустыню. То место, где мы с тобой были, куда тебя привезла Фани.

— Интересно…

— Да, интересно. Тот осколок, о котором мы сегодня знаем, что он из самого сердца Кристалла, взяла именно велийка. Когда она была на Земле, он уже находился у нее. Там, где мы с ней разбирались, она его, скорее всего, потеряла. Другого пути я не вижу. Была еще одна версия, что после пленения осколок у нее забрали Стражи. Но я проверил. При Фани Монигран не было обнаружено никаких кристаллов. Так что остается одна версия — она его выронила в пустыне.

— Теперь понятно, почему тебя заинтересовали наши с Пашей находки.

— Да, Ири. Я помню, конечно, ты мне обо всех рассказывала. Вы находили осколки астероидов, собирали их. Вот я и подумал, возможно, вы могли найти и осколок Кристалла. Он отличается от простых осколков и структурой, и цветом, и формой. Завтра я тебе покажу. Ты увидишь собранный Кристалл и полость внутри него. Тогда тебе легче будет понять, о чем идет речь.

— Я поняла, Милан. Поняла. И я не припоминаю, чтобы подобный мы находили. Согласись, трудно было бы забыть о такой находке. А, скажи, как ты собираешься его искать? Предположим, он так и лежит где-то в Кызылкумах под слоем песка. Невозможно перелопатить все пески пустыни. Ты знаешь, как в ней меняется рельеф? Прошло столько лет… даже, если предположить, что мы правдами и неправдами попадем на то самое место, найдем какие-то объяснения для землян, но как мы его отыщем? Организуем бригаду копателей песка? Нужны будут объяснения. Это дело не одного дня, вряд ли удастся тайно копаться в пустыне.

— Ири, не забегай далеко. Давай идти медленно, твердыми шагами. И вообще, давай спать, родная, я устал, — Милан поцеловал жену в лоб и, опрокинувшись на постель, с удовольствием растянулся во весь рост.

— Ты спи. Тебе, действительно нужен хороший отдых. Обсудим все завтра. Спи, — Ира сжала его ладонь, погладила по груди, — а я еще почитаю. Спокойной ночи, мой Князь!

Милан закрыл глаза, и сразу радужные круги заплясали перед взором, удаляясь куда-то в темноту, зовя за собой. Сон отключил сознание, давая разуму необходимый отдых. Никаких картин, никаких воспоминаний, никакого беспокойства — только спасительная темнота и первозданная тишина. Отдых.

В Хранилище Мудрости Ирина всегда испытывала трепет, прикасаясь к корешкам фолиантов, в которых описывалась история становления рас, входящих в Лигу Разумных Миров. Освоив передачу картин своей памяти, Ира целиком ушла в изучение истории Вселенной. Ее занимал вопрос о причинах, побудивших каждую расу стать членом Лиги. Узнав, как начиналась Лига: с союза двух рас — лиринийцев и иреносов, что, впрочем, не удивило, Ирина пошла дальше. Воспитанная на Земле, Княгиня подсознательно искала подводные камни в решении жителей каждой планеты. Опыт земной жизни подсказывал искать истину вне официальных источников. Но таковых на Лирине не было. Потому Ира вчитывалась между строк, вникая в подстрочный смысл заявлений, описаний, протоколов. Она просмотрела видеозаписи заседаний Совета Лиги, вглядываясь в привычные и необычные лица представителей разумных рас, по несколько раз возвращаясь в те места, где ей вдруг слышалась неуверенность или озабоченность. И, в конце концов, Ира сдалась! Да! Ей осталось только признать, что никакого нажима со стороны Лиги не было, и каждая раса сама принимала решение о вступлении в содружество. Но почему тогда в отношении к Земле Ире слышалось навязывание, настойчивость, подталкивание к тому пути развития, которое Лига Разумных Миров Вселенной большинством голосов признала более прогрессивным? Несмотря на то, что Ирина сама была сторонником ментального пути развития, она считала, что за землянами надо оставить право выбора. К тому же технический прогресс давал огромные возможности в освоении природных богатств, в обустройстве быта, в обучении, да во всем! Ирине гармоничным представлялось сочетание двух направлений развития, что она и видела на Лирине, к примеру. А вот на Земле сторонников технического пути было явно большинство. Постулаты древних, таких, как Гермес Трисмегист, оставивший землянам в наследство семь принципов истины, базирующихся на понятии «мысль», не принимались всерьез. И потому земляне год за годом, век за веком забывали о том, что они высокоразвитые мыслящие существа, а мысль — главный двигатель прогресса. Здесь, на Лирине, Ира будто возродилась. Она впервые со времени своего детства, когда каждая мысль была открытием новой стороны мироздания, осознала себя как разумное существо. Разумное — в смысле «владеющее разумом, владеющее мыслью».

— Не помешаю? — вопрос прозвучал неожиданно, и Ира вздрогнула, услышав голос Лагоса.

— Ой, я так задумалась, что улетела вместе со своими мыслями, добрый день, Лагос! Я всегда рада общению с вами! Присаживайтесь.

Лагос опустился в кресло напротив, скользнул взглядом по названиям книг, что лежали перед Ириной.

— Изучаешь историю Лиги?

Ира вздохнула.

— Скорее пытаюсь разобраться в своих мыслях. И понять, что хочет от меня Совет! — Ира улыбнулась.

Заметив непонимание во взгляде старого Князя, она решила поговорить с ним, напрямую рассказав о своих сомнениях.

— Лагос, вы мудрый, давно живете, многое видели, многое было совершено при вашем правлении, скажите, не считаете ли вы, что Лига активно вмешивается во внутренние дела всех рас?

Лагос удивился вопросу. Но Княгиня продолжила, и он воздержался от ответа.

— Вот, например, Земля. Сейчас Лига пытается склонить нас к союзу. Но, как любой союз, это накладывает ограничения в свободе выбора.

— Какого выбора, Ирина? — не понял Лагос.

— Развития, действий, принятия решений.

Лагос задумался. Ответ казался очевидным. Прежде всего — это вопрос безопасности. Лига гарантировала безопасность всем членам своего сообщества. Объединенные силы Лиги становятся гарантом жизни для тех, кто еще отстает от более продвинутых рас, и своего рода контролером для тех, кто на том или ином пути развития превзошел другие расы. Но Лагос понял, что Ирина говорит о внутренних отношениях жителей планеты.

— Никто не вмешивается во внутренние дела, потому свобода выбора остается за претендентом. Лига может дать рекомендации, советы, на примере других планет показать, к чему может привести то или иное действие в отношении к природе, равно, как и в отношениях в самом обществе. Вот ты сейчас на Лирине.