дня, дал этому название «Ундловская походка вразвалку». Социально внимательный автор Том Вулф (Tom Wolfe) назвал особую гибкую походку американских пижонов, следящих за модой в определенном общественном секторе, «Перекатывающейся походкой сутенера». Во время своей речи американскому президенту британский премьер-министр за свою презренную лесть заработал титул «Пудель Буша». Некоторые комментаторы заметили, что, особенно находясь в его компании, премьер-министр подражает брутальной «ковбойской манере» Буша, с руками, расставленными в стороны, как будто готовыми вытащить два пистолета.

Возвращаясь к нашей предполагаемой последовательности событий среди человеческих предков, женщины в локальной области моды предпочитали спариваться с мужчинами, которые усвоили новый способ ходьбы. Они предпочитали их по той же причине, по которой люди хотят приобщиться к моде: потому что этим восхищались в их социальной группе. И теперь – следующий, крайне важный шаг в аргументации. Те, кто был особенно хорош в модной новой ходьбе, с большей вероятностью могли бы привлечь партнеров и произвести на свет детей. Но это имело бы эволюционное значение, только если присутствовала генетическая составляющая в измененной способности «прогуливаться». И это вполне вероятно. Помните, что мы говорим об изменении в количестве времени, проводимом за данной деятельностью. Для количественного изменения в существующем отклонении было бы странным, если бы отсутствовала генетическая составляющая.

Следующий шаг в аргументации логически вытекает из общепринятой теории полового отбора. Те выбирающие особи, чей вкус соответствует вкусу большинства, будут, как правило, иметь детей, которые наследуют от своих матерей выбор партнера, искусного в ходьбе согласно прямоходящей моде. У них также будут дочери, которые наследуют пристрастия своих матерей к мужчинам. Этот двойной отбор – среди мужчин на обладание некоторым качеством и среди женщин на восхищение этим же качеством – является компонентом для взрывного, безудержного отбора, согласно теории Фишера. Ключевой момент в том, что точное направление безудержной эволюции произвольно и непредсказуемо. Оно могло бы быть противоположным. Действительно, в другой местной популяции, возможно, оно имело бы обратное направление. Взрывное отклонение эволюции в произвольном и непредсказуемом направлении является тем самым обстоятельством, в котором мы нуждаемся, чтобы объяснить, почему одна группа обезьян (ставшая нашими предками) внезапно эволюционировала в направлении прямохождения, в отличие от другой группы обезьян (предков шимпанзе). Дополнительное достоинство теории в том, что этот эволюционный всплеск мог произойти исключительно быстро: именно то, что нам нужно, чтобы объяснить иначе приводящую к затруднениям близость во времени Копредка 1 и, вероятно, прямоходящих Турнаи и Оррорина.

Давайте обратимся теперь к другому большому прогрессу в человеческой эволюции, расширению мозга. В «Рассказе Умельца» обсуждались различные теории, и снова мы оставили половой отбор напоследок, откладывая его до «Рассказа Павлина». В «The Mating Mind» Джеффри Миллер утверждает, что некоторая очень большая доля человеческих генов, возможно до 50 процентов, экспрессируется в мозге. В очередной раз для ясности удобно рассказывать историю только с одной точки зрения – женщин, выбирающих мужчин – но история могла пойти другим путем или двумя путями одновременно. Женщина, которая пыталась бы проницательно и тщательно читать качества генов мужчины, преуспела бы, сконцентрировавшись на его мозге. Она не может буквально смотреть на мозг, поэтому она смотрит на его работу. И, согласно теории, что мужчины должны облегчить им это, рекламируя свои качества, мужчины не будут скрывать свой ум и талант, а станут выявлять их. Они будут танцевать, петь, льстить, шутить, создавать музыку или поэзию, играть ее или декламировать ее, раскрашивать стены пещеры или потолки Сикстинской капеллы. Да, да, я знаю, что Микеланджело не мог быть заинтересован в том, чтобы производить впечатление на женщин. Все же вполне вероятно, что его мозг был «разработан» естественным отбором для того, чтобы производить на женщин впечатление так же, как – несмотря на его личные предпочтения – его пенис был разработан для того, чтобы оплодотворять их. Человеческий разум с этой точки зрения является интеллектуальным хвостом павлина. И мозг расширялся под влиянием того же полового отбора, который привел к увеличению хвоста павлина. Сам Миллер одобряет версию полового отбора Уоллеса, а не Фишера, но результат, в сущности, одинаков. Мозг становится больше – стремительно и взрывоподобно.

У психолога Сьюзен Блэкмор (Susan Blackmore) в ее смелой книге 'Меметическая машина' есть более радикальная теория полового отбора умственных способностей человека. Она использует то, что назвали «мемами», единицами культурного наследия. Mемы – не гены, и они не имеют никакого отношения к ДНК, исключая подобие. Принимая во внимание, что гены передаются через оплодотворенное яйцо (или через вирусы), мемы передаются посредством имитации. Если я научу Вас, как сделать бумажную модель китайской джонки, мем переходит из моего мозга в Ваш. Теперь Вы можете обучить двух других людей тому же навыку, каждый из них обучит еще двоих, и так далее. Мемы распространяются по экспоненте, как вирус. Полагая, что все мы сделали свою учительскую работу должным образом, более поздние «поколения» мемов не будут заметно отличаться от более ранних. Все создадут один и тот же бумажный «фенотип» (Как мы видели в «Рассказе Бобра», фенотип обычно означает внешнее проявление гена, например цвет глаз. Безусловно, я здесь использую его в аналогичном смысле: видимый фенотип мема, в иных отношениях скрытого в мозге, в противоположность фенотипу гена, скрытого в хромосоме. Это также хорошая аналогия для «самоупорядочения», которое я упоминал в прологе в «Восстановленных реликтах».). Некоторые джонки могут быть более совершенными, чем другие, поскольку некоторые сгибы бумаги сделаны, скажем, более старательно. Но качество не будет ухудшаться постепенно и прогрессивно в «поколениях». Мем передан, цел и невредим, как ген, даже если его детальная фенотипическая экспрессия изменится. Этот особый пример мема – хороший аналог для гена, особенно гена в вирусе. Манера разговора или навык в плотницких работах могли бы быть более сомнительными кандидатами на роль мема, потому что – я пролагаю – прогрессивно более поздние «поколения» в линии подражаний, вероятно, станут прогрессивно более отличными от оригинального поколения.

Блэкмор, как и философ Дэниел Деннет (Daniel Dennett), полагает, что мемы играли решающую роль в процессе, который сделал нас человеком. По словам Деннета:

Пристанищем всех мемов, независимо от достижений, является человеческим разум, но человеческий разум сам по себе – искусственное творение, поскольку мемы меняют структуру человеческого мозга, чтобы сделать его лучшей средой обитания для мемов. Пути входа и выхода видоизменились, чтобы удовлетворять местным условиям, и усилились различными искусственными устройствами, которые увеличивают правильность и многословие репликации: чисто китайские умы кардинально отличаются от чисто французских умов, а грамотные умы отличаются от неграмотных умов (Деннет конструктивно использует теорию мемов в различных местах, включая «Consciousness Explained» (откуда взята цитата) и «Darwin's dangerous idea».).

С точки зрения Деннета, главное различие между анатомически современным мозгом до культурного Великого скачка и после него заключается в том, что более поздний содержит рой мемов. Блэкмор идет далее. Она прибегает к мемам, чтобы объяснить эволюцию большого мозга человека. Это не могут быть только мемы, конечно, потому что здесь мы говорим о главном анатомическом изменении. Мемы могут проявляться в фенотипе обрезанного пениса (который иногда переходит квазигенетическим способом от отца к сыну), и они могли бы даже проявляться в форме тела (вспомните о передаваемой моде на похудение или удлинение шеи с помощью колец). Но удвоение размера мозга – другой вопрос. Оно должно происходить вследствие изменений в генофонде. Итак, какую роль, по мнению Блэкмор, играют мемы в эволюционном увеличении человеческого мозга? Здесь снова вступает в силу половой отбор.

Люди наиболее склонны копировать свои мемы с моделей, которыми восхищаются. Факт в том, что рекламодатели используют это: они платят футболистам, кинозвездам и супермоделям, чтобы расхваливать продукты – людям, у которых нет никакой компетенции, чтобы судить о них. Привлекательные, уважаемые, талантливые или знаменитые в других отношениях люди – мощные доноры мемов. Эти же люди также имеют тенденцию быть сексуально привлекательными и поэтому, по крайней мере, в полигамном обществе, в котором, вероятно, жили наши предки, мощными донорами генов. В каждое поколение те же привлекательные люди привносят больше, чем справедливая доля их генов и мемов в следующем