поставил оружие на предохранитель, потом сменил обойму и прямо по стене сполз на пол. Колени его уже не держали. Семецкий ткнулся лбом в собственные руки и чуть слышно завыл. Дикое нервное напряжение звенело и лопалось, как перетянутая струна.
Послышались сдавленные стоны, хрипение и сопение. Иван рывком вскочил, попутно выхватывая из кармана пистолет, и выглянул в вестибюль сквозь решетку. По белому, крытому мраморной плиткой полу медленно ползла взорванная гранатой третья тварь, волоча за собой растянутые метров на пять петли внутренностей. Накатила волна тошнотворной вони. Чудовище хрипело, выбрасывало вперед изрезанные осколками руки — лапы, кое-как цеплялось когтями за пол и подтягивало уже почти безжизненное тело вперед. Ноги, похоже, перебитые взрывом, бессильно волочились следом. Противогазная маска лишилась хобота, один стеклянный глаз зиял черной пустотой, по резине постоянно сползали вниз густые влажные ошметки.
Тварь скалила зубы, явно чувствуя присутствие человека. Добравшись же до застреленного трупа сородича, она недоверчиво обнюхала поживу, заворчала и вцепилась зубами в одежду мертвеца. Как мутант собрался жрать, если у него уже в утробе ничего не осталось от кишок — оставалось непонятным. Наверное, инстинкт насыщения все же был главнее. Иван чуть было не согнулся в приступе рвоты, но кое- как пересилил себя и, тщательно прицелившись, добил чудище выстрелом прямо в висок. На полу вестибюля красовалась удивительная картина: три чудовища, причем вцепившиеся друг в друга зубами.
Иван осторожно отпер дверь. Ему удалось сделать это с большим трудом, так как шпингалет был основательно погнут во время атак тварей, да и сама дверь оказалась деформирована, как от хороших ударов кувалдой. Сколько же силищи бушевало в мутантах, чтобы они так скакали и умудрялись на диво метко бросаться на жертву? В открытом бою у Ивана гарантированно не было бы никаких шансов.
На улице все было по-прежнему. Кошмар продолжался. Трещали пожары, кто-то кричал, где-то далеко трубно ревел неведомый монстр, то ли добираясь до жертвы, то ли воюя с сородичем за добычу. На окраине грохотали пулеметные очереди. Правда, недолго. Иван не решился даже гадать, отчего они замолкли. Грохотали вспыхивающие ловушки, которых появлялось все больше.
Через садик школы пролегла настоящая река какой-то гадости, которая выглядела в темноте угольно-черной. «Ручей» шипел, урчал, плевался вверх и в стороны струями «воды». Иван достал фонарик и подробнее рассмотрел диковинку. Оказалось, что это и не жидкость вовсе, а нечто вроде очень густого и плотного газа, похожего на дым, буквально растекшегося по земле. Семецкий спихнул в него валяющийся рядом кусок деревяшки. Газ заволновался, забурлил, и обломок медленно утонул в нем, как корабль в пучине океана, хотя «глубины» там было от силы пара-тройка сантиметров. Значит, эта гадость растворяет и поглощает то, что в него попало.
Иван пошел против течения «ручья» и скоро обнаружил, что газ тек этакой длинной лужей, не имея истока. Там, где прополз «поток», оставалась чистая, будто вылизанная земля и асфальт. Ни малейшего признака чего-то органического. Ни травы, ни веток, ни бумаги… Газ пожирал все, видимо, еще и разрастаясь от этого. Вот так фокус. Семецкий был готов поклясться, что ничего подобного раньше не видел. Новый вид ловушки? Или что это вообще такое? Иван в последний раз полюбовался на смертоносный черный «ручей» и пошел дальше.
…Трупы, трупы, трупы вокруг. Иван на ходу постоянно светил себе под ноги фонариком, чтобы не поскользнуться на лужах крови или выпущенных внутренностях. Какой голливудский режиссер мог представить себе такую натуральную декорацию для очередного своего фильма ужасов? От запаха крови кружилась голова. Желудок спазматически подкатывал к горлу, когда лучик фонарика выхватывал из темени разбитые головы, оторванные руки и ноги, обуглившиеся тела, просто месиво из костей и кровавого мяса, расплесканное по асфальту и стенам домов.
Иван наткнулся на небольшую автостоянку, и из припаркованных там машин выбрал себе белую «Ниву». Когда-то опыт угона автотехники уже был, и Семецкий, сбегав до будки охранника, нашел там кусок проволоки подходящих размеров и ломик-монтировку. Самого сторожа, конечно, там не было, и куда он делся, оставалось тайной. У ворот стояла собачья будка, на вытянутой цепи остался прицеплен измочаленный и порванный ошейник. Траву вокруг покрывали влажные темные пятна и клочья шерсти.
«Нива» завелась практически сразу, когда Иван соединил провода зажигания. Очевидно, ее хозяин был толковым и хозяйственным мужиком, за машиной следил и даже на стоянке оставлял ее с полным бензобаком. Иван порадовался: не придется взламывать баки у других машин, чтобы нацедить горючего. Фары, пока прогревался мотор, Иван решил не зажигать, да и свет в салоне сразу же после того, как разобрался с зажиганием, погасил. Неизвестно, какие твари бродят в темноте вокруг и не нападут ли, привлеченные светом, движением и звуком работающего мотора. Иван положил руки на руль и глубоко задумался. Что делать дальше? Куда ехать?
Еще до Второго Взрыва Иван несколько раз попадался с поличным возле зоны отчуждения с грузом награбленного цветного металла. Пару раз штрафовали, правда, так и не посадили, хоть и не однократно грозились. Семецкий был весьма циничным и прагматичным человеком, и прекрасно понимал: о его поползновениях (в прямом смысле) СБУ кое-что знает. Дороги и вообще вся территория, до которой докатилась Зона после расширения, уже наверняка оцеплена войсками. Его при попытке прорваться сквозь кордоны охраны либо пристрелят в спешке без разбора, что более вероятно. Либо отловят, установят личность и сдадут на попечение Службе Безопасности. А уж те на пару с российским ФСБ займутся уже всерьез. Без поблажек.
После расширения Зоны власти, как обычно в случае ЧП, будут искать виноватых, так как криминал без кары на головы грешников оставлять нельзя. Если не найдут непосредственно виновных, значит, сделают их сами и предадут наказанию. Кто может быть виноват в катастрофе? Уж конечно, не мудрые и всезнающие господа военные, которые сами полезли в Зону, и скорее всего именно они и спровоцировали наступивший катаклизм. Толстые генералы отбрешутся без проблем. А вот если изловят ходока, а желательно не одного, то тут разговор состоится иной. Лазал, куда не надо? Лазал. Тащил оттуда что-то странное и непонятное? Тащил. А не эти ли находки и послужили детонатором для катастрофы? Чем докажешь, что не они? Виновен однозначно. Ату его, проклятого.
Иван был даже почти совершенно уверен, что и Гусь «стучал» СБУ на него, Ивана, и еще таких же мужиков, лазавших в Зону до Взрыва, и продолживших свое занятие и после. Ну не мог, даже чисто теоретически, такая важная птица, как Гусь, оставаться не под колпаком особистов. Слишком видной была его деятельность. Слишком часто с его подворья отправлялись неведомо куда грузовики с цветниной и обломками весьма красноречивых приборов, содержащих драгоценные металлы. Наконец, многие из горожан доподлинно знали, чем занимается сам Гусь и кто ходит к нему по вечерам и ночам с тяжелыми баулами и рюкзаками. СБУ, конечно, ведало все.
После Второго Взрыва, когда появились первые находки из Зоны, и Гусь взялся за новое, опасное дело — Семецкий был уверен — СБУ не хлопало ушами и тут. Проще контролировать и держать под наблюдением всю реку, чем пытаться выискивать каждый ручеек по отдельности. Тем более что Гусь, если его хорошенько зажать за какое следует место, сдаст сам всех с потрохами. Да, скорее всего, что уже и сдал. СБУ не трогало ходоков по вполне понятным причинам: хитрый народ уже начал осваивать выгоду от страшной соседки — Зоны, и помешать этому просто невозможно. Никакой Периметр не защитит от ходоков. Значит, ловить их можно предоставить только ретивым военным и комендатуре. Это их хлеб и поле деятельности. Поймают и посадят одних — придут вторые, а первые, отсидев лет пять, выйдут и продолжат свое нехитрое дело. А вот спецы из Службы Безопасности должны зорко бдеть, куда и кому уходят их опасные находки.
Сейчас равновесие было нарушено. И попасться в лапы хоть СБУ, хоть воякам, хоть милиции, хоть просто какой-нибудь добровольной народной дружине означало смерть. Или, как минимум, качественные побои и инвалидность. Народ, потерявший друзей, родных, дом и работу был зол до осатанения. Им не докажешь, что невиновен в расширении Зоны. Разорвут сразу.
А раз так, то туда, в сторону границы земель Зоны Ивану пока ход был закрыт. Значит… Туда, к остаткам Периметра, к схрону, и потом искать надежное убежище. Отсиживаться.
Иван медленно развернулся на стоянке, чтобы не зацепить остальные автомобили, и вырулил за ворота. Вести автомобиль поначалу было тяжело: сказывалось долгое отсутствие водительской практики. За
