Неизвестно чем бы закончилось это представление, но дверь в офис распахнулась, и на пороге застыла монументальная фигура охранника офисного центра, над правым плечом которого противно звенел винтокрыл огневой поддержки, а из-за левого опасливо выглядывал юрист Джона.
– Опять безобразничаете, – с улыбкой пророкотал охранник, и его винтокрыл аккуратно опустился обратно на плечо.
– Рашен традишен, – раздался приглушенный голос Сани, хотя его самого не было видно в куче тел, прикрытой сверху драконьим седлом.
Глава 2. Продолжающаяся офисная работа.
Опять скрипит потертое седло…
(древняя песня-предсказание)
Через пять минут офис был приведен в относительный порядок. Саня расположился во главе стола, рядом на маленькой табуреточке пристроился Дима, а Джон, естественно, занял кресло важного клиента. Мне достался обычный офисный стул, один из миллионов клонов рядовых бойцов стульного офисного воинства. Дряхлый предмет офисной мебели уже был готов вот-вот завершить свою карьеру и погибнуть в переговорных боях, чтобы вскоре очутится в неком седалищном раю или, если стулья практикуют перерождения, явиться снова миру в облике начальственного кресла, а может быть даже (в зависимости от праведности прожитой сидельческо-деловой жизни) и царского трона.
– На этот раз мне ваша игра не очень понравилась, – довольно-таки корректно сказал Джон.
'Я бы на твоем месте немного по другому сформулировал свое мнение по этому поводу', – ехидно подумал я, глядя на красного зулусского барона с растрепанной прической и поцарапанной щекой.
– Потому что некоторые играют нечестно, – не преминул вставить свое веское слово глава предприятия. – Седло правилами игры предусмотрено не было!
– Оно и не запрещено, как и сеть рыболовная, – твердо ответил я, с удовлетворением взглянув на седло, по-прежнему гордо лежащее на полу в центре офисной комнаты.
Чем на это можно было бы возразить – придумать никто не смог (как и я в свое время на аналогичное высказывание Александра), все с уважением покосились на массивный кожаный предмет и вернулись собственно к предмету договора, ради которого тут и собрались. Александр с гордым видом скрылся комнате отдыха, и через минуту появился как минимум с видом царедворца, несущего государственный скипетр власти. В вытянутых перед собой руках глава фирмы тащил добытый мною арбалет. Если до этой секунды я изредка и сомневался в том, тот ли арбалет мне удалось достать, то в этот момент, при взгляде на зажегшиеся страстным светом истинного ценителя глаза Джона, последние сомнения покинули меня. Саня положил древнее оружие магического мира на обычный офисный стол и отошел в сторону с видом опытного конферанса, сделавшего свою работу.
Зулусский барон рывком вскочил с кресла, пробормотал по-английски: 'Превосходно!', подошел к столу и провел рукой над арбалетом, напомнив мне в этот момент гоблинку Лию, занимающуюся магическим лечением. Следующие пять минут прошли в уважительном молчании с нашей стороны, а вот заказчик провел это время гораздо плодотворнее – восхищенно цокал языком и бегал по комнате, радостно размахивая руками и иногда кружась, как юла. Вернее, сначала он сделал пару кругов по офису просто взмахивая руками, а потом подхватил со стола предмет своего преклонения и нарезал круги вокруг седла уже помахивая в воздухе арбалетом. Чем-то его круговое элегантное движение напоминало кружение вальса, только вместо прекрасной партнерши в кружевном длинном платье в руках у Джона было не менее нежно сжато древнее оружие. При этом барон вполголоса то ли ругался по-зулуски, то ли бормотал на каком другом непонятном языке колдовские обряды-заклинания.
'Жаль, что контракт давно заключен, и сумма за товар уже проставлена', – билась во мне как всегда совершенно не ко времени проснувшаяся коммерческая жилка, именуемая в народе веским словом 'жаба'.
С момента появления в нашем непрезентабельном офисе арбалета из мира Ворк для Джона Аурума весь остальной мир перестал существовать. Для меня это было как не в новинку, так и не в диковинку. Я насмотрелся в свое время на Бориса Кузнеца в массе аналогичных случаев, поэтому сидел в уголочке и не отсвечивал (этот природно-стихийный момент можно только перетерпеть). А вот Дима и Саня наверное в первый раз столкнулись с подвидом человека, называемое 'коллекционерус маньякус'. Они пытались привлечь внимание зулусского барона, говоря нелепые слова о подписании приложения договора, которое в этот момент интересовало Джона меньше всего на свете. Ситуация в конторе тогда больше всего характеризовалась словом 'недопонимание'. Пришлось взять все под свой контроль. Вскочив с умирающего офисного стула, я выхватил из руки Сани приложение к договору, которым глава предприятия безуспешно размахивал в воздухе, и смело встал на траектории движения зулусского барона, держа перед собой лист бумаги.
Джон наткнулся на меня, остановился, удивленно взглянул мне в глаза, потом опасливо покосился на седло – и с ним стало можно разговаривать. Но этот момент обычно длится недолго, поэтому нельзя было терять ни секунды.
– Джон, если вас все устраивает, подпишите, пожалуйста, бумаги, – выпалил я на одном дыхании, помахивая в воздухе бумажкой.
– О, конечно, мои дорогие друзья! – воскликнул сияющий зулусский барон.
Дальнейшие действия Александра мне больше всего напомнили опереточную постановку какого-нибудь школьного театра. Глава предприятия в нелепом вальсе, имитирующем вдохновенное кружение барона, с ручкой в одной руке и кожаной папкой в другой, по касательной приблизился ко мне, кружась вокруг своей оси, и отобрал у меня приложение к договору. Потом, так же кружась на одном месте, он вложил приложение в папку, после чего с идиотской улыбочкой протянул папку и ручку Джону, разве что: 'Кушать подано!' не провозгласил. Я ошарашено глядел на Саню, гадая – не сошел ли он с ума? Дима тоже с некоторой долей удивления воззрился на нашего общего одноклассника. Единственным человеком в офисе, которого поведение главы предприятия совершенно не удивило, был зулусский барон (по-моему, занятие бизнесом – это какая-то болезнь, возможно заразная). Пританцовывая на одном месте с арбалетом в левой руке, Джон взял у Александра ручку, ловко подписал бумаги в заботливо протянутой Саней папке, после чего два танцора, кружась в одном ритме, разошлись в стороны. После этого глава предприятия начал крутиться на месте стоя за столом, с любовью глядя на папку в своих руках, а зулусский барон продолжил прерванное кружение вокруг седла по офисной комнате.
'Дурдом какой-то', – подумал я, глядя на танцоров.
– Это какой-то сумасшедший дом, – озвучил мои мысли Дмитрий, испуганно зажавшись в углу на своей табуретке.
В этот момент дверь открылась, и на пороге показался юрист Джона. На этот раз странное занятие своего босса парня в черном костюме совершенно не удивило, и вызывать охрану он не стал. Вместо этого он взглянул почему-то на меня, сделал вопросительное выражение лица и показал правой рукой конструкцию из пальцев, во всем англоязычном мире понимаемое как: 'Окей?'. Я в ответ показал ему схожую конструкцию, соединив кончики большого и указательного пальцев и соорудив на лице соответствующее выражение. Юрист просиял, подскочил к барону, и они вместе закружились в дикой имитации вальса, не касаясь друг друга, при этом парень говорил что-то Джону почти на ухо скороговоркой, в которой наряду с английскими словами перемешивались явно какие-то голландские, и к ним естественным образом прикреплялись гортанные звуки диких племен.
'Так вот как выглядит африкаанс', – почему-то подумал я, хотя был совершенно не уверен, в самом ли деле это та самая смесь древнего английского, голландского и зулусского языков, или какой-то тайный
