'Мастер и Маргарита'. Он открыл наугад.

'Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы', читал он, мысленно переносясь в Москву тех далеких лет и видя перед собой освещенные ярким солнцем улочки, каменные мостовые, конных милиционеров, толпы москвичей, все почему-то в белых штанах, рубашках, блузках и юбочках. 'И эти цветы отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто…'. Он поудобнее устроился в кресле. 'Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой…'

– Здравствуй, – вдруг услышал он голос бесшумно вошедшей Элоры, который вернул его обратно, на корабль.

– Добрый день, – ответил он, слегка недовольный тем, что его потревожили, оборвав на самом интересном месте.

Девушка между тем неожиданно подошла к нему. Присела рядом на корточки – кресел поблизости не было, а подтягивать издалека она не стала. И ее ослепительно обнаженные коленки оказались прямо возле его рук. А ее лицо – вот оно, совсем рядом, даже и руку протягивать не надо. И он вдруг понял, что боится смотреть ей прямо в глаза – они затягивали как омут.

– Что читаете? – спросила она своим волнующим голосом.

Сергей окончательно растерялся. Не в силах произнести ответ, он молча показал ей обложку.

– Я этого языка не знаю, – мягко улыбнулась она.

– Извините, – насупился он еще больше, стыдясь собственной оплошности. – Это 'Мастер и Маргарита' Булгакова. Читали?

Она, чуть задумавшись, отрицательно покачала головой.

– А о чем она?

– Трудно сказать, – честно признался Сергей, только сейчас поняв, что в двух словах он описать содержимое этой книги не сможет. – О жизни, наверное. О людях. Об их отношениях.

Элора чуть улыбнулась.

– Наверное, очень сложная книга? – спросила она.

Он пожал плечами. Ему было неловко, что он вот так сидит в кресле, а она – рядом с ним на корточках. Поэтому он чувствовал себя не в своей тарелке и только беспокойно ерзал.

– А вы какие книги предпочитаете? – спросил он, стараясь не глядеть ни в ее глаза, ни, тем более, на ее обнаженные коленки. Ему казалось, что он чувствует тепло ее ног.

– Я? – посерьезнев, переспросила она, словно хотела собраться с мыслями. – Знаете, – тряхнула она густыми волосами. – Честно говоря, как это ни смешно звучит, но мне почему-то до сих пор нравятся сказки. – Она даже как-то виновато улыбнулась. И Сергей впервые посмотрел на нее, не скрывая своего удивления, но обжегся ее взглядом и снова уткнулся куда-то поверх своей книги.

– Глупо, конечно, – сказала она по-взрослому усмехнувшись. – Я знаю.

– Ну нет, почему же?! – поспешно сказал он. – Сказки бывают разные. Причем, как мне кажется, многие из них нельзя назвать только детскими. Мне вот тоже, например, нравятся некоторые сказки.

Теперь уже Элора как-то пристально-внимательно посмотрела на него, перестав усмехаться.

– А можно узнать – какие? – поинтересовалась она.

Сергей пожал плечами.

– Ну вот, например, когда я был в гостях у Евгения, его дети заставили меня прочитать им 'Винни-Пуха' Милна. Читали?

Улыбнувшись, она утвердительно кивнула головой.

– Так эта книжка произвела на меня большое впечатление. А вам почему нравятся сказки? – неожиданно спросил он. На впавшую в детство эта, явно очень много повидавшая, несмотря на свои девятнадцать лет, девушка-женщина с постоянно равнодушным взглядом и спокойным лицом, явно не походила.

– Потому что все хорошо и светло в них, – задумчиво сказала она. – И радостно. Какое-то ощущение счастья, праздника, доброты – чего совершенно нет в мире.

Сергей несколько по новому посмотрел на нее. К счастью, задумавшись, она смотрела куда-то в сторону, и он смог задержать на ней свой взгляд, поражаясь и ее красоте, и неземному блеску ее изумительных глаз.

– Сережа?.. – вдруг обернулась она, и он поспешно отвел свои глаза в сторону, слегка покраснев. – Можно, я так буду вас называть? Сережа, – снова повторила она.

Он растерялся и только кивнул.

– Имя уж больно красивое. Не то что – Серж, – улыбнувшись, сказала она и он смутился еще больше. – Расскажите мне о своем мире, Сережа, – попросила она.

– Но ведь это надолго?! – окончательно растерялся он, закрыв наконец свою книгу.

– Я вас, наверное, отвлекаю, – грустно сказала она, собираясь подняться.

– Нет-нет, что вы! – торопливо воскликнул он, боясь, что она сейчас уйдет, унося с собой красоту возникшего наваждения. А вместе с ней уйдут и эти красивые глаза со странным глубоким выражением, и эти обнаженные коленки…

Он вдруг пододвинулся в своем кресле и она, благодарно кивнув, присела на краешек, непроизвольно прижавшись к нему своими теплыми бедрами.

И он рассказал ей о своем мире. О далеких, но заселенных галактиках, о природе чужих планет, о своем экипаже, об отдыхе на Медвежьем острове, наконец.

– Да, – вздохнула она, когда он, иссякнув, замолчал. – Вы в каком-то совершенно другом мире жили все это время.

– Возможно, – кивнул он. – Ну а вы? Расскажите о своем мире?

Она вдруг посуровела.

– Давайте как-нибудь в другой раз, – твердо сказала она, решительно одернув свою юбочку и слегка отодвинувшись от него. – Хорошо? Вы только не сердитесь.

– Хорошо, – согласился он, очнувшись от жара ее тела.

– Судя по вашим рассказам, хороший у вас экипаж, – сказала она с легким сарказмом. – Вы все очень дружны.

– Конечно, – горячо начал он, но вдруг осекся, заметив ее насмешливый взгляд. – Вы уж нас извините, – сказал он, покраснев. И она вдруг тоже смутилась.

– Сережа, я все понимаю, – произнесла она. – Вы все здесь напряжены, устали. Да еще и эти события… – оправдывала она их. – А тут еще я появилась со своими глупостями…

Сергею стало стыдно, но он промолчал.

Он вдруг решился, вспомнив недавнюю встречу в пустом коридоре.

– Скажите, а вам правда девятнадцать лет?

Элора с удивлением посмотрела на него.

– А что? – переспросила она. – Я выгляжу моложе? Или наоборот, старше?

– По разному, – честно признался он. – Иногда мне кажется, что вам лет тридцать. Не меньше.

Она задумчиво склонила голову, внимательно глядя на него.

– Жизнь просто была не очень легкая, – тихо призналась она.

Он молчал, не знаю что и сказать, чем еще поддержать дальнейшую беседу.

– Сережа, а можно снова вернуть невесомость? – вдруг попросила она, по-детски смущаясь. – А то я так и не испытала этого ощущения.

– Конечно, – ответил он. – Это совсем не сложно.

Они стояли перед большими воротами основного шлюза, отделяющего жилую часть корабля от всех служебных отсеков.

– И что, за ними уже невесомость? – возбужденно прошептала Элора.

'Все-таки она совсем еще ребенок', подумал Сергей улыбаясь про себя.

– Конечно, – ответил он, вешая табличку с надписью 'Осторожно, гравитация выключена'. – Только одной не входите. А то с непривычки расшибетесь.

Она согласно, но нетерпеливо кивнула. В ее, всегда таких спокойных и равнодушных глазах, читалось сильнейшее возбуждение.