– Вам будет сложно оставаться в городе, – осторожно предупредил хозяин дачи. – Я бы на вашем месте взял билет на завтрашний рейс и улетел куда-нибудь подальше. Даже не в Москву, а еще дальше. Например, в Австралию или в Южную Америку. Там вам будет гораздо спокойнее, чем здесь.

– Ну да, – неожиданно согласился Дронго, – например, в Буэнос-Айрес?

Он вспомнил набережную. И сидевшую рядом на скамейке Натали. Господи, как давно это было. В прошлом веке? Нет, тысячу лет назад! В прошлой жизни. Осенью восемьдесят восьмого. Разве он мог тогда даже представить, чем все это кончится. Сколько ему тогда было? Двадцать девять лет. Каким мальчиком он, в сущности, был. А ему тогда казалось, что он все знает. Прошло только четырнадцать лет, но иногда ему кажется, что с тех пор минула вечность…

– Почему именно в Буэнос-Айрес? – поинтересовался Рагим Самедов.

– Замечательный город, – улыбнулся Дронго, – прекрасное место в Южном полушарии. Может, самое прекрасное из всех, которые находятся на другом конце света.

Самедов нахмурился. Он не понимал, о чем именно говорит этот незнакомец. Сегодня на их даче произошло убийство, а его гость рассуждает о другом полушарии… Он покачал головой.

– Вы можете идти, – приказал он Фикрету тоном, не терпящим возражений. И когда Фикрет отошел, Самедов обернулся к Дронго:

– Моя жена иногда склонна к экзальтации. Я считал возможным разрешить ей заниматься поисками неизвестного придурка, который звонил моей дочери. Но это совсем не означает, что вы можете ходить по нашим дачам и подозревать моих родственников. Думаю, что мы не нуждаемся в ваших услугах. Извините, что вынужден вам такое говорить. Я понимаю, что вы прекрасный эксперт, но здесь совсем другой случай. Думаю, что вы должны уехать немедленно.

Дронго молчал. Он хотел ответить, но заметил за спиной Самедова некое движение и поэтому молчал. Ожидавший ответа хозяин дома, проследив за его взглядом, обернулся. Со стороны другого дома к ним подходила его жена, одетая в темное платье. Увидев Дронго, она устало кивнула ему головой, машинально поправляя волосы.

– Извините меня, – обратилась она к гостю, – я в таком ужасном виде. Вы, наверно, знаете, какая трагедия у нас случилась?

– Твой знакомый и наш новый родственник приехал сюда два часа назад, – сообщил ей супруг. – Он считает себя вправе ходить по нашим дачам и задавать бестактные вопросы. Извините меня, господин Дронго, но я привык говорить правду своей жене.

– Я сама позвонила ему, – возразила Эсмира, – мне казалось, что ты был согласен со мной.

– Пока он искал телефонного хулигана, – спокойно парировал муж, словно сам Дронго не стоял рядом с ним, – здесь у нас произошло убийство. Погиб мой двоюродный брат, Эсмира. Его убили в моем доме, когда здесь не было никого, кроме тебя. Ты знаешь, какая репутация была у Парвиза, и я надеюсь, ты понимаешь, что мне совсем не нужен подобный скандал. Поэтому я предложил господину Дронго покинуть нашу дачу и никогда больше здесь не появляться.

Она закусила от возмущения нижнюю губу. Муж смотрел на нее, ожидая ответа. Дронго подумал, что ему незачем больше здесь оставаться. Он повернулся и молча пошел к выходу.

– Подождите! – раздалось за его спиной. Он обернулся – Эсмира догоняла его.

– Извините меня, – прошептала она, – кажется, я не должна была звонить вам. Но когда мне сказали об убийстве Парвиза, я совсем потеряла голову. И поэтому позвонила. Мне казалось, что это убийство каким-то образом связано с телефонным звонком. Простите меня…

– Ничего страшного, – усмехнулся Дронго, – я привык к тому, что меня зовут, когда я нужен, и выгоняют, когда я не нужен. Я привык к подобному, не совсем нормальному положению дел. Иногда такой человек, как я, вызывает раздражение, иногда даже гнев. Не всем хочется вспоминать о «скелетах в своем шкафу».

– Можно, я завтра к вам приеду? – неожиданно спросила она.

– Не думаю, что это будет правильно.

– Я приеду, – упрямо повторила она, – завтра в двенадцать часов дня.

– Хорошо. – Он повернулся и пошел к выходу.

У ворот по-прежнему стояло несколько автомобилей. Он подумал, что напрасно отпустил свою машину – теперь ему придется искать такси. Но его окликнули из стоявшего неподалеку «Ниссана». За рулем сидел Джафаров.

– Я подумал, что ты должен уже скоро появиться, – пояснил Джафаров. – Такие люди, как ты, обычно долго не задерживаются на подобных дачах. Даже если ты стал их родственником.

– Тоже мне родственники, – пробормотал Дронго, усаживаясь в автомобиль. – Да они меня просто выгнали! Рагим Самедов заявил, что ему не нужен эксперт, чтобы заниматься поисками убийцы его двоюродного брата. Пока я искал телефонных хулиганов, он готов был разрешить мне действовать. Но когда дело касается убийства его брата… Мне кажется, что ему даже выгодно обвинить кого-нибудь из охранников и на этом закрыть уголовное дело.

– Прокурор города приказал их задержать, – хмуро сообщил Джафаров, отъезжая от дачи. – Он сделает все, чтобы свалить вину на этих несчастных. Я предупредил начальника местной полиции, что он лично отвечает за безопасность каждого из задержанных.

– Не понимаю, что здесь творится, – признался Дронго. – Мне, наверно, понадобится твоя консультация.

– Тебе не понравился Анвер Самедов? – понял следователь.

– Очень не понравился. Он типичный торгаш.

– Я так и думал. Тебе никто не говорил, что ты идеалист?

– Раньше ты тоже был таким, – проворчал Дронго.

– Люди меняются, – возразил Джафаров, – мне уже за пятьдесят, значит, я должен меняться. Не сегодня завтра меня выгонят на пенсию, и я пойду в услужение к такому торгашу, как Анвер Самедов. Никаких особых капиталов я не накопил, взяток не брал. Честно говоря, мне предлагали их раньше, еще в молодости. А потом поняли, что со мной лучше не связываться. Меня называют в прокуратуре «чокнутым идеалистом». Некоторые даже смеются надо мной. Жена часто ругает, говорит, что я не умею устраиваться, а нам нужно думать о детях. Странно, тебе не кажется? Двадцать пять лет я их кормил, поил, учил, нанимал им учителей, давал деньги на карманные расходы. И теперь, когда мне скоро на пенсию, я опять должен думать о них. Глупо, ты не находишь?

– Невесело, – согласился Дронго, – но старший Самедов мне все равно не понравился. И не только потому, что он торгаш в душе. Мне не нравится его образ мыслей, его отношение к жене и к детям, его отношение к жизни. Он сказал мне, что ездил в Карловы Вары на лечение. А когда я спросил его о семье, он искренне удивился. Похоже, что он даже не подозревает о возможности отдыха вместе со своими мальчиками. В Чехию он отправился один. Зато гордится тем, что один раз отвез свою семью в Турцию. Гнусный тип, честно говоря.

– Говорят, он дает деньги своим друзьям под дикие проценты, хотя, конечно, это его личное дело. И его друзей, которым он дает деньги.

– Он явно не любил своего двоюродного брата, – Дронго не спросил – он просто произнес утвердительно эту фразу. Джафаров посмотрел на него и пожал плечами.

– Не очень любил. Если честно, то погибшего многие не любили. Он был язвительным, вызывающе хамоватым, мог устроить драку в ресторане, оскорбить не понравившегося ему человека. С другой стороны, подобострастно относился к руководящим чиновникам. В общем, был типичным образцом гниды- журналиста, который позорит свою профессию. Хотя, если говорить объективно, был довольно талантливым человеком.

– Рагим Самедов сказал мне, что его многие не любили.

– Он имел в виду совсем другое. Парвиз был еще и первым бабником в городе. Не пропускал ни одной юбки. Говорят, на нашем телевидении он считался настоящим плейбоем. Все молоденькие журналистки проходили через его постель.

– Его жена знала об этом?

– Боюсь, что об этом знал весь город, – вздохнул Джафаров, – его два раза ловили и сильно били. Один раз даже сломали ему два ребра. Он вел себя непорядочно. Говорят, что приставал даже к жене своего