– Все будет зависеть от формулировок, а кроме того, официальное заявление – это официальное заявление. Ему можно не верить, но отмахнуться от него нельзя.
– И тем не менее, ото как-то слишком...
– Хорошо, – покладисто согласился мистер Джонс. – Тогда давайте предположим несколько иной вариант. Что произойдет, если русская эскадра будет атакована миноносцами неизвестной национальной принадлежности.
– Корабли без флага? – задумчиво переспросил мистер Хара. – Это интересно, хотя в некотором роде, это, извините, пиратство...
«Раньше, когда две державы начинали войну, они не делали этого, не обменявшись вызовами. Рыцари прошлого посылали врагу перчатку, монархи отправляли ноту с объявлением войны...
Из всех европейских стран только Англия несколько раз игнорировала этот благородный обычай. Ее союзник – Япония – сейчас второй раз показала удивленному миру, что она считается с тонкостями дипломатии не больше, чем коварный Альбион».
«Пти журналь», 21 февраля 1904 года, Париж.
– Но, тем не менее, вы должны быть готовы взять на себя ответственность, если возникнет такая необходимость.
– Но только если она возникнет.
– Безусловно. Пусть русские сначала попробуют разобраться, кто именно, воспользовавшись благоприятным случаем, подставил им ножку.
– Значит, можно считать, что общая точка зрения выработана?
– Не совсем, – осторожно возразил англичанин. – Осталось выяснить, в какую форму будет облечено заявление вашего правительства.
Японец вежливо улыбнулся, но в его улыбке промелькнуло что-то ехидное.
– Если его превосходительство граф Кацура сочтет это нужным, то он сам определит форму заявления, извините.
– Простите, – не менее вежливо улыбнулся англичанин, – но вы несколько неправильно расставляете акценты. Граф должен будет выступить с заявлением, если мы сочтем это нужным.
Японец со свистом втянул воздух сквозь зубы,
– Я полагаю, что такие условия для нас не только неприемлемы, но я просто унизительны.
– Отнюдь. Ведь вы более других заинтересованы в успехе акции, следовательно, и мера ответственности должна быть у вас выше, чем у других.
– Короче, вы милостиво предоставляете нам таскать для вас горячие каштаны из огня, – на минуту забыв обычную вежливость, зло бросил японец,
– Смотрите, солнце выглянуло, – неожиданно мирно заявил мистер Джонс.
Мистер Хара несколько оторопело посмотрел на него.
– Давайте присядем, – указал англичанин на стоящую под деревом скамейку, – Я что-то немного устал.
– Давайте, – согласился, не успевши опомниться, мистер Хара, – Так какие условия выдвигаете вы?
– Мы должны получить от вас письменное заявление графа Хаяси. Так как ни граф Кацура, ни маршал Ямагата сделать такое заявление во время не успеют, придется взять инициативу на себя вашему послу в Лондоне.
– Простите, но вы не находите, что господин посол может и не согласиться?
– По всей вероятности, вам будет нелегко уговорить его.
– Я доведу ваш соображения до сведения господина посла и господина премьер-министра.
– Мы считаем нежелательным обращение к телеграфу, так как сообщение может быть перехвачено. Вы в этом только что имели возможность убедиться. И нет никаких гарантий, что и русские не найдут способа читать ваши телеграммы,
Японец хмуро посмотрел на мистера Джонса и поднялся.
– Я передам все это его сиятельству графу Хаяси. Должен, однако, повторить, что господин посол вряд ли подпишет требуемый вами документ, заявление же за подписью кого-либо из советников посольства я могу вам твердо обещать.
– Такое заявление не будет сочтено достаточной гарантией, только подпись самого посла.
У мистера Хары дернулась щека, но он промолчал.
– Мне очень приятно было с вами познакомиться, – поднялся мистер Джонс.
Мистер Хара щелкнул каблуками и склонил голову.
– Следующая встреча, как мы договорились ранее? – спросил он.
– Совершенно верно, – кивнул мистер Джонс.
Мистер Хара резко повернулся и зашагал прочь. По-видимому, он уже совершенно не владел собой,
